И никто не скажет наверняка, сколько времени уйдет на то, чтобы в женском сознании сила и самодостаточность зазвучали и окрасились иначе, стали восприниматься как радостные, творческие, рожденные не для бараков и оборонных заводов – и не связанные с катастрофами, с прямым или символическим убийством мужчин. Наблюдения сегодняшней жизни к оптимистическому прогнозу не склоняют…

А что касается групп, которые не «должны», а на самом деле моделируют ситуации реальной жизни, даже если эти модели нам не очень нравятся… Странным образом возникает противоречивая картинка – двенадцать активных заинтересованных женщин, двое напряженных дядечек; при этом им приписывается статус, на который они даже и не претендуют. Это довольно нелепо: «мужская фигура власти» существует как мифологическая, составляет важную часть женской оценки ситуации – «как сядешь, что скажешь» – а реальные-то мужчины в этой ситуации оказываются в двусмысленном и трудном положении. Их не слышат, им не доверяют… Преодолеть это, конечно, можно – и вспомнить группы, где удавалось прорваться через барьер «гендерных стереотипов», тоже можно. Но… чем сохранять верность групповому канону и мучительно добирать всякий раз «хоть каких-нибудь» мужчин, не честнее ли признать проблему?

Сегодня она, возможно, даже острее, чем тридцать лет назад. Если в дремучие советские времена существовала шутка – опять-таки компромисс агрессии с социальной нормой – про мужчину как «три Т» (тахта, телевизор, тапочки), то в нынешние времена мы уже узнали, куда он отправился, встав с тахты, и что из этого последовало. Как ни парадоксально, слом привычного уклада только заострил – порой до карикатуры – основные черты патриархатной культуры: ориентацию на власть, подавление, силу. Телевизионная картинка заседания какой-нибудь Думы в 90-е визуально была той же, что и картинка двадцатилетней давности: серые пиджаки. Разница в том, что сами пиджаки стали получше. А их носители шевелятся пошустрее, а то и вовсе дерутся. Тузят друг друга, могут и коллегу-депутата, уважаемую даму, за волосы оттаскать. И дело не в том, что отдельно взятый (крупным планом) психопат распускал руки, а в том, что он стал символическим выражением российской новой нормы. Да, ему сделают замечание с предупреждением: ты, мол, Петрович, чересчур… ты гляди… Но скажут с пониманием, по-свойски. Потому что все действующие лица знали, что назавтра у соответствующего здания не будет стоять трехтысячная толпа разгневанных женщин с гнилыми помидорами. А будут, как и каждый день, стоять опереточного вида путаны под бдительным присмотром сутенеров на хороших машинах и дружественной милиции. И когда-то независимым средствам массовой информации освещать тут было решительно нечего – ничего нового, все и так все знают. Проехали…

Но вот уж и путан распугали, и думских заседаний не транслируют, и парковки стали в Москве платными, а в районной поликлинике запись, простите, онлайн… Как в одной авторской песне сказано, «Кому бутик открыть, кому окоп отрыть… А с Тверской страна не видна. А кто плохо жил, будет плохо жить. Это все они – времена».

С окопами, к сожалению, опять получается лучше, чем со многим другим.

Виноватых, по обыкновению, нашли, и не раз. Окаянная гражданская война никак не упокоится, в «холодной» версии пронизывает быт, работу, общение в Сети – и то и дело грозит разгореться по-настоящему, а где-то уже и полыхнуло: жестокие уроки «века-волкодава» оказались не впрок.

Зато кругом порталы, соцсети, форумы и прочая виртуальная «служба одного окна», где каждый