— Всё, как сказала. Двадцать шесть лет, из маленького городка. К нам приехала поступать в университет, жила в общаге. Воспитывалась матерью, но та умерла. Никого из родных больше нет. Квартирку, которую получила по наследству, продала. Иной недвижимости не имеет. Гол, как сокол, это про неё. 

А я вспомнил, какова она голой. В глазах страх, и ещё что-то неразличимое, но очень вкусное. То, что хотелось смаковать, растягивая удовольствие. Небольшая, высокая грудь с розовыми сосками. Плоский, не перекаченный живот. Аккуратный треугольник светлых волос на лобке. Она была очень женственной и знала это. 

— Мужчины? - спросил я. 

Ревности не было, я давно уже перерос такие примитивные чувства. Только любопытство, его не унять. Наверное, когда я перестану быть любопытным, можно заказывать гроб - жить дальше будет не интересно. 

— Ничего не нашли. Она чиста. 

Я сидел на балконе второго этажа. В небе не то, что тучи - просто непонятная серая хрень, которая словно соткана из потяжелевшего воздуха. Алла в саду, я вижу её, наверное, она прекрасно знает, что я наблюдаю. 

Позади раздались шаги - я недовольно поморщился, хотя сам отмашку дал охране пропустить. Марк мой партнёр, и мы знаем друг друга уже много лет, но порой он меня утомляет - его слишком много. 

— Новая игрушка? - кивнул он на женскую фигурку в саду. - Блин, кофе принесите. Нет, лучше коньяк. 

Кресло протяжно застонало, под его весом. И сразу суета, которая разогнала то самое ощущение неподвижности, что мне сохранить хотелось. 

— Ещё не знаю, - ответил я глядя на Аллу. - Не решил. 

Я лукавил немного - знал, что уже на крючке. И если девушка здесь, то пути назад нет. 

— А чего тянешь? - Марк прищурился, разглядывая девушку. На ней лёгкое струящееся платье, на лице ни грамма косметики. И странным образом лицо без косметики не стало мягче. Оно словно соткано из острых углов, несмотря на плавный изгиб мягких губ. - Конечно, не в моем вкусе, но что-то в ней есть. Отдай мне, а? 

Я поморщился - мне кажется, просить что-то настолько личное это верх бестактности. Я не любил отдавать свои игрушки, по крайней мере, пока они самому мне не надоели. 

— Нет, - коротко ответил я. 

Я надеялся, что к этому вопросу мы больше не вернёмся, но Марк не таков. 

— А че тогда сам тянешь? Ни себе, ни людям. 

— У неё двойное дно, - сформулировал я мучивший меня вопрос. - Эта девочка не так проста. 

Марк фыркнул и залпом выпил виски. Я сдержал раздражение - находиться с этим человеком становилось откровенно не комфортно. Он был из тех, кого власть и деньги словно тормозят в развитии. Не рос, скорее деградировал, пользуясь всеми возможностями своего положения. Но все же я его ценил - в вопросах бизнеса его ум был остер, а хватка - бульдожьей. 

— У тебя паранойя, - покачал головой Марк. - Она началась после смерти Старовойтовых. Да, мне очень жаль, что их убили. Но они умерли, все, их нет больше. А ты гонишь из-за херни.

Я дал одному из своих людей знак, и он понял его мгновенно. Спустился вниз, сказал что-то Алле - отсюда не слышно. Она бросила цепкий взгляд на меня, внимательно посмотрела на Марка. Во мне вспыхнуло глухое раздражение - Марк был смазлив и бабам нравился, летели, как мухи…на дерьмо. И провоцировать боевого товарища я не хотел. Кивнул коротко, Аллу увели в дом. 

— Девочка, - напомнил я. - Старовойтовых нет, а девочка осталась. 

Но Марк снова только фыркнул. 

— Семь лет прошло. То ли была девочка, то ли нет. Не докажешь. Да и давно бы явилась уже, на кону большие деньги. 

— Если есть мозги, не явилась бы. Она же знает, что случилось. Все знали.