Старая Маула провела ладонью по морщинистому лицу, словно сметая с него паутину. Потом сказала:

– Поступай, как знаешь. Мне жаль, если мое уменье умрет вместе со мной. Но если этому суждено случиться – пусть случится.

Маула отвернулась и пошла к буфету.

У Юры Суслова, которого друзья обычно звали просто Сусликом, с утра было паршивое настроение. Прежде чем выбраться из своего старенького «жигуленка»-«копейки», он взял из пакета, лежащего на соседнем сиденье, банку пива «Балтика», открыл ее и, запрокинув голову, принялся пить большими, жадными глотками.

Суслику было двадцать два года. Из них восемь с половиной он прожил у Матвеевны. Он никогда не называл ее мамой, только Матвеевной или тетей Таней, однако в глубине души считал ее своим единственным родственником, если не матерью, то уж точно кем-то вроде тетки…

Восемь лет назад Матвеевна приютила его, когда он, потерявший родителей, позабытый и брошенный родственниками, слонялся по поселку, обезумев от горя и голода. Юра не помнил, что случилось с его родителями, поскольку в тот роковой вечер нанюхался клея с двумя дружками-приятелями, а потом «догнался» бутылкой паленой водки. Следствие установило следующее. Приятели Суслика, проголодавшись, стали обшаривать квартиру в надежде раздобыть какой-нибудь «хавчик». Но вместо холодильника почему-то полезли в шкаф. Где молодые раздолбаи наткнулись на мамину шкатулку с украшениями.

В тот момент, когда они принялись распихивать украшения по карманам, в квартиру вошли родители Юры. В точности не известно, что у них там приключилось. Скорей всего, мать, увидев, как двое «обдолбышей» опустошают ее шкатулку, завопила, отец бросился на них и попытался вернуть украденное, однако парни не согласились с таким раскладом и принялись бить отца и мать тяжелой шкатулкой. И делали это, пока не забили насмерть.

Потом юные убийцы сбежали из квартиры и попробовали впарить украденные кольца и цепочки прохожим на железнодорожном полустанке. Те вызвали ментов, менты приехали и попытались задержать правонарушителей, парни стали сопротивляться, и менты застрелили их «при задержании». Вот такая вот история.

Юра решил жить один, но спустя еще несколько дней выяснилось, что квартира его родителей была заложена банку «Строй-Ист-Кредит». Так Юра-Суслик остался не только без родителей и друзей, но и без дома. И неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы Матвеевна не подобрала его, обнюхавшегося клеем, на улице и не привела к себе домой.

…Пиво закончилось. Юра опустил банку и смачно рыгнул. Затем вышел из машины и захлопнул дверцу. Смял алюминиевую тару в руке и швырнул в железный бак, стоящий у гаража вместо урны.

Потом посмотрел на дом. Дом был старый, но просторный. Вот если бы Матвеевна померла, а ее дом достался Юре в наследство… Но рассчитывать на это особо не приходилось. Хоть старуха и жаловалась на миллион болезней, но для своих шестидесяти с гаком выглядела вполне крепкой.

Юра осадил себя.

«О чем я думаю? – с удивлением пробормотал он. – Откуда эти бредовые мысли?»

Суслик передернул плечами и решительно вошел в дом.

…Матвеевна сидела на диване перед включенным телевизором. На плечах – цветастый платок, на ногах – теплые шерстяные «чуни». Звук у телевизора был выключен, а на экране большой пятнистый хищник, притаившись в высокой траве, выслеживал стадо антилоп. Юра посмотрел на седоватый затылок Матвеевны и вдруг подумал о том, что этот затылок очень хрупкий. И если взять со стола тяжелую керамическую вазу и ударить этой вазой посильнее…