– Танцуй, – шепчу ей в ухо, перехватив за горло. 

Она подчиняется, но делает это вяло и скованно. 

Соболев берёт себя в руки и неторопливо возвращается за стол. Сев в кресло, закидывает ноги на дубовую столешницу. 

– Ты не сможешь её найти, Ян, – говорит он, как мне кажется, с толикой сожаления. – Потому что Игнат этого не хочет. А когда он чего-то не хочет... В общем, ты меня понял.

– А ты? – отпихнув девчонку, подаюсь вперёд и внимательно смотрю на Соболева. – Для тебя так уж важна чужая драма, Кир? Ты же никогда не лез в подобные вопросы.

– А я буду солидарен с Игнатом, – расслабленно отвечает Кирилл. 

– Почему? Какое тебе дело до Вики?

– Дело не в Вике, Ян, – он качает головой, – дело в дружбе. Игнат – мой друг. Ты – нет. Он меня не предавал. Ты – да! Так понятно?

– Вполне, – бросаю сухо, поднимаясь с дивана. 

Конечно, он прав, чёрт возьми. Я их предал. Даже не планируя делиться награбленным, хотел сбежать с Викой, чтобы спасти её от нежеланного брака. И сделал бы это снова. Предал бы вновь, потому что любил эту девушку. И сейчас хочу любить только её... 

– Моему предательству нет прощения, Кир, – говорю, не скрывая сарказма. – Ведь никто из вас не поступил бы так же ради любимой. Никто из вас не сделал бы ничего запредельного ради спасения дорогого человека. И Ренат не от большой любви к Вике поджёг тот дом, использовав пожар в качестве ширмы для её побега. И не от любви к ней сказал мне, что Вика вошла в этот дом. Отправил меня на верную гибель, точно зная, что её там нет...

– И Ренат отплатил за свой поступок сполна, – обрывает меня Кирилл. – Отсидел три года за это. 

– А я три года был в аду, думая, что моя девушка погибла из-за меня! – повышаю голос, и он тут же превращается в хрип. 

Запах гари, дым, вонь обожжённой кожи вновь фантомно заполняют ноздри. Сгибаюсь пополам, зайдясь в приступе кашля. Твою мать... Только не сейчас!

– Ты в норме? 

Соболев тут же оказывается рядом. Протянув руку, хочет сжать моё плечо, но в последний момент, словно передумав, отступает на шаг назад. 

– Да, в норме, – отвечаю, натужно дыша. С жадностью глотаю воздух и проталкиваю его в лёгкие. 

Прошло четыре года, а мне всё ещё нечем дышать, когда возвращаются воспоминания о том пожаре. Наверное, сейчас это единственное моё слабое место. Меня можно напугать лишь огнём, как бы глупо это ни звучало…

Прохожу к двери и распахиваю её. Киваю стриптизёрше, чтобы  оставила нас наедине с Соболевым. Та поспешно удаляется. 

Закрыв дверь, смотрю на друга, а он выжидающе смотрит на меня. 

 – Ты же деловой человек, Кир. И у всего есть цена. Просто назови свою. Сколько ты хочешь? 

– За то, чтобы сдать тебе Вику? – уточняет он с ухмылкой. 

– Да. Я заберу её, и мы уедем. Не будем мозолить глаза всем вам. Будем считаться погибшими, если угодно. Назови цену, Кир! 

Поцокав языком, он качает головой и говорит, слегка растягивая слова: 

– Знаешь, что меня действительно интересует?.. Как? Как ты поднялся? Откуда у тебя деньги, Ян?

– Это слишком длинная история.

Кир бросает взгляд на часы.

– Я не тороплюсь. И хочу послушать эту историю, – проходит мимо меня к двери и добавляет, обернувшись: – Не здесь. Через дорогу есть приличный ресторан.

Понятно – хочет переместиться на нейтральную территорию. Соболев не любит вторжений, а я буквально вторгся в его святая святых.

Странно, что он вообще готов общаться со мной...

Выхожу за ним следом, и мы спускаемся на первый этаж. За последние полчаса народу значительно прибавилось. Гости – в основном, толстосумы – восседают на удобных диванах, лицезрея девиц, танцующих для них.