Хамза кивнул на свой сотовый телефон, лежащий на столе:

– Толик, ты звонил мне со своего мобильника, твой номер определился.

Китайгородцев извлёк из кармана мобильник.

– И ещё – твой голос, – сказал Хамза. – Я разговаривал с тобой. Я не мог ошибиться.

Китайгородцев отыскал в мобильнике информацию о сделанных звонках.

– Взгляните! – предложил он шефу. – Последний по времени звонок я сделал позавчера вечером. Это больше суток назад. Этой ночью я вам не звонил.

Хамза посмотрел за окно. Там было пасмурно и мокро. Осень.

– Ты завтракал? – спросил он неожиданно.

– Нет.

– Подняли, наверное, с постели ни свет, ни заря, – сказал понимающе Хамза.

– Да.

– А ты езжай, позавтракай, – предложил Хамза. – Лапутин отвезёт тебя. Потом я снова тебя жду.

Какая-то пауза намечалась в их разговоре. Хамза брал тайм-аут для одному ему известных целей.

– Хорошо, – кивнул Китайгородцев.

– Оружие? – вопросительно глянул Хамза.

Китайгородцев выразительно приложил ладонь к своей одежде, под которой была спрятана его плечевая кобура.

Хамза требовательно протянул руку. Китайгородцев, ещё ничего не понимая, извлёк из кобуры пистолет и отдал его шефу. Хамза спрятал пистолет в ящик своего стола, после чего сказал:

– Можешь идти.

Только теперь Китайгородцев осознал, что его разоружили.

Лапутин отвез Китайгородцева в близлежащий ресторан, который был открыт круглосуточно. Посетителей не было – неурочный час. Единственный официант ползал по залу осенней сонной мухой.

– Хамза мне позвонил в четыре утра, – рассказывал Лапутин. – Сильно на взводе. Я сразу понял, что что-то серьёзное. Он велел взять ещё двух человек и ехать за тобой. Для всех, кого мы увидим в том доме, версия такая: он умер.

– Кто? – дрогнул Китайгородцев.

– Хамза.

– А для чего такие жестокие шутки, как думаешь?

– Ну, вроде как мы тебя на похороны забираем. Чтобы всё выглядело правдоподобно и чтобы нам никто не чинил препятствий. Хамза распорядился эвакуировать тебя любой ценой.

– Он решил, что мне угрожает какая-то опасность?

– Конечно! А разве нет?

Китайгородцев неуверенно пожал плечами.

– Честно говоря, я не понимаю, что происходит, – признался он.

Завтракали неспешно. Лапутин что-то рассказывал, это был обычный легковесный трёп. Китайгородцев слушал невнимательно.

Их трапеза уже подходила к концу, когда Лапутину позвонили.

– Да, – сказал он в трубку. – Нормально. Понял. Сейчас приедем.

Отодвинул чашку с недопитым кофе и поднял глаза на Китайгородцева:

– Едем. Хамза нас ждёт.

А ведь Лапутина к нему приставили, вдруг понял Китайгородцев. На всякий случай.

Хамза был хмур.

Он пытался выглядеть доброжелательным, но получалось плохо.

– Садись! – предложил он Китайгородцеву и нервным жестом указал на стул.

Смотрел внимательно и с напряжением, как смотрит врач на пациента перед неприятным разговором.

– Я хотел тебя спросить, – произнес Хамза. – Про вчерашний день. Как он прошёл?

– Нормально, – осторожно пожал плечами Китайгородцев.

– Расскажи мне, что было. Начиная с самого утра.

– Проснулся, позавтракал. Потом поговорил с Михаилом.

– О чём?

– О погоде.

– Что именно?

– Что дождь прошёл. Что уже осень. Скоро будет снег.

– Ещё о чём?

– Больше ни о чём. У меня отношения и с ним, и с Натальей Андреевной совсем никакие, если честно.

– Хорошо. Где ты увидел его?

– Михаила?

– Да.

– На крыльце. Он воду разгонял. Ночью дождь прошёл, там была такая большая лужа.

– Понятно. Дальше – что?

– Я прогулялся вокруг дома.

– Что видел интересного?

– Ничего. Да и недолго я гулял. Сыро. Неприятно. Потом готовил записку – с предложениями, что там надо сделать по безопасности. Пообедал. Потом спал.