Оказавшись в зале первого этажа, Китайгородцев собирался пройти в свою комнату, но вдруг услышал голос наверху. Ещё не веря, вслушался.

Наталья Андреевна с кем-то разговаривала. Слов было не разобрать, но её голос Китайгородцев узнал безошибочно. Озадаченный, он пошёл вверх по лестнице, и чем выше поднимался, тем явственнее слышалась речь. Уже находясь почти на самой галерее, Китайгородцев даже мог слышать, о чём идет разговор.

– Ты сам подумай, – говорила Наталья Андреёвна. – Что можно сделать в такой ситуации? Вспомни, как ты сам обычно поступаешь. Ввяжемся в драку, а там посмотрим. Правильно? Мне трудно, я женщина, я мать, а на это скидку никто не делает.

Китайгородцев шёл по галерее, стараясь не шуметь.

– Я одна пытаюсь что-то делать, я сама по себе.

Дверь комнаты открыта. Похоже, это там.

– И я тебя спрашиваю, что мне делать в этой ситуации, Георгий?

Это Наталья Андреевна спросила у своего воскового мужа. Она стояла спиной к Китайгородцеву и не видела его. Генерал Лисицын задумался надолго. И вряд ли он жене ответит. Китайгородцев попятился, не в силах оторвать взгляд от изумившей его картины. Безумие какое-то.

Он доковылял до лестницы и стремительно, насколько это было ему по силам, спустился вниз.

Наверху слышался голос Натальи Андреевны. Она продолжала свой разговор.

Когда Китайгородцев бродил вокруг дома, в одном из окон первого этажа он разглядел шкаф с рядами книг. Очень похоже на библиотеку – он видел подобное в старинных усадьбах Подмосковья, куда ему доводилось сопровождать своих клиентов – из тех, кто увлекался историей дворянских гнезд.

Позже Китайгородцев, приблизительно представляя, где может располагаться эта комната с книгами, отыскал её. Дверь была не заперта. Здесь, в огромной комнате, в которой убери мебель – и можно танцам обучать, стояли высокие застеклённые шкафы, в них тысячи книг, самых разных. Запах библиотечный – пахло книгами и неистребимой пылью. Кажется, сюда давно уже никто не заходил.

Из нескольких окон в этой комнате только одно не было закрыто защищавшими книги от прямого солнечного света шторами, и в библиотеке, особенно в дальних углах, было не очень светло – Китайгородцеву приходилось вплотную приближаться к шкафам, чтобы прочитать фамилии авторов на корешках книг, и он видел своё неясное отражение в стёклах. Невозможно было поверить в то, что библиотека эта создавалась на протяжении длительного времени и что книги подбирались тщательно, сообразно пристрастиям хозяев. Здесь было много серийных изданий, и можно представить, что закупалось подряд всё издаваемое в данной серии на протяжении какого-то времени, и если серия была, например, философская, то там бессистемно были собраны все – от Тита Лукреция Кара до Жана Поля Сартра – и по внешнему виду книг невозможно было сказать, что их снимали с полок многократно и изучали подолгу и вдумчиво.

Были энциклопедии. Много справочников, самых разных. Мемуары и биографии – от Александра Македонского до маршала Жукова. Фотоальбомы: по музейным залам и художественным галереям, ландшафтные и много какие ещё. Отдельные шкафы – со старыми, дореволюционного издания, книгами.

Большой стол у окна, кресло перед ним, очень удобно, здесь можно было бы читать часами и не замечать, как бежит время. Раскрытая книга на столе. Китайгородцев склонился, всматриваясь в текст. Что-то про армию. И вдруг – знакомое словосочетание. Генерал Лисицын. Заинтересовавшийся Китайгородцев взял книгу в руки. «Вместе с армией. Судьба генерала». Издательство «Современная военная мысль». Пять лет назад эта книга вышла. Получается, что через пять лет после смерти самого Георгия Лисицына. Посмертное издание. Портрет генерала в книге. Китайгородцев его сразу же узнал, потому что тот человек, который делал восковую фигуру генерала, был настоящим мастером своего дела – один в один получилось, как на фотографии. Портретное сходство.