Китайгородцев зашел в купе. Сумки были составлены рядком на полу. Он взял ближайшую, чтобы поставить её наверх, на полку, но был остановлен Ритой.

— Поставьте на место, — сказала она негромко, глядя в окно, за которым уже поплыла прочь платформа Казанского вокзала. — Там есть вещи, которые мне скоро понадобятся.

«С этой девочкой будет трудно», — подумал Анатолий.

Телохранитель Китайгородцев:

«Замок двери — исправен... Язычок страхующего запора — исправен... Окна — без повреждений... Штора окна — исправна... Под обеими полками — стенки рундуков, общие со смежными купе; не повреждены... Все лампы в рабочем состоянии... Заполняемость вагона — процентов пятьдесят... Публика обычная... Во втором купе два мужика уже начали отмечать отъезд из Москвы... Бутылка коньяка, бутылка водки, а они сели уже нетрезвые... Нож у них на столе... Лезвие ножа — сантиметров десять... И хорошая сталь... Дверь купе открылась... Кавказец... Выглянул и спрятался... Вряд ли что-то серьезное... Наверное, просто хочет избежать встречи с транспортной милицией... Какое у него купе? Седьмое... Вообще, за ним тоже придётся присмотреть... Кавказцы любят знакомиться с девушками... Проводница...»

— Вы чай будете носить?

— Буду. Примерно через полчаса.

— А вам как лучше — когда много чая заказывают? Или когда поменьше?

— Когда много, — улыбнулась.

— Тогда нам — много. Мы много чаю будем пить. С вами сразу расплатиться?

— Нет, потом.

— Хорошо. Я вас спросить хотел. Транспортная милиция сопровождает состав?

— А что случилось?

— Ничего. Мне нужно знать номер вагона, в котором они едут. Вот мое удостоверение.

Вчиталась, махнула рукой:

— Восьмой вагон.

— Спасибо. На всякий случай — как вас зовут?

— Да пожалста. Зовут Катей.

«Восьмой вагон? Следующий — вагон-ресторан, а дальше — уже восьмой... Рабочий тамбур... Никого... Так, теперь — нерабочий тамбур... Ого, те двое из второго купе уже здесь курят? Чтобы дойти до кондиции, им понадобится минут тридцать или сорок — это самое большее... Потом могут возникнуть проблемы... Нож... Лезвие — десять сантиметров... Нож нам не нужен...»

Прошел во второе купе. Там никого не было, дверь оказалась открыта. Нож лежал на столе. Китайгородцев взял его, вышел в рабочий тамбур, открыл дверь, ведущую в следующий вагон, и выбросил нож на рельсы.

* * *

Девчонка, похоже, тяготилась присутствием Китайгородцева. Смотрела в окно с хмурым видом, а там уже и не видно было ничего, только изредка в стылой тьме вспыхивали неяркие огоньки чужих окон и тут же уносились прочь. И лишь когда Анатолий снял пиджак, под которым обнаружилась плечевая кобура с пистолетом, Рита проявила интерес.

— Настоящий? — спросила она.

— Настоящий.

— Как называется? «Кольт»? — Других она и не знала, наверное.

— «ИЖ».

— Как?

— «ИЖ-71». Гражданский вариант милицейского «Макарова».

— Отечественный, что ли?

— Да.

— И он стреляет настоящими патронами?

— Верно.

— И из него можно убить?

— Запросто.

— Ого! — сказала Рита уважительно. — И что — если на меня кто-то нападет, вы будете в него стрелять?

— Никто на вас не нападет...

— Ну, а если, вдруг?! Неужели будете стрелять?!

— Буду.

— А раньше?

— Что?

— Раньше в кого-нибудь приходилось стрелять?

— Ну…

— О! — округлила глаза Рита, и в ее взгляде вдруг проявилось восторженное оцепенение, обычно присущее детям, слушающим страшную, но увлекательную сказку. — И вы его убили?

— Нет.

— Ранили?

— Нет.

— Почему? Не попали?

— Я в воздух стрелял, — мягко сказал Китайгородцев, глядя Рите в глаза лживым взглядом взрослого человека, заведомо говорящего ребёнку неправду.