Высокий мужчина, приблизительно метр девяносто. Возраст определить несложно, старше сорока, но еще нет пятидесяти. Для своего возраста выглядит шикарно: широкоплечий, стройный, подтянутый, без пивного животика над поясом брюк. В строгом костюме, ворот белой рубашки расстегнут на две пуговицы. Черное пальто распахнуто, доходит до середины бедер. На запястье дорогие часы. Его не портит короткая ухоженная борода. Скорее она подчеркивает и без того мужественные черты лица и тяжелый взгляд, который способен пригвоздить к стулу. На висках легкая седина. Нос прямой, скулы ярко выражены, этого не может скрыть борода. Несколько складок на лбу, и пара глубоких — между хмурыми бровями. Цвет глаз темный, точнее рассмотреть не удается. Освещение в кабинете ужасное, да и стоит он далеко. Смотришь и сразу осознаешь, кто хозяин жизни. От этого мужчины пахнет деньгами и властью.

— Добрый день, — уверенно проходит в мой кабинет, не дожидаясь приглашения. Отмечаю, что у него глубокий сильный голос, требующий подчинения. — Арданов Ахмед. Вам звонили по моему вопросу, — следом за ним входит парень чуть старше двадцати лет. Красивая молодая копия взрослого мужчины. Мажор — сразу определяю я.

Неприязнь вызывают оба. Что им могло понадобиться от нашего детского дома? Я заранее могу сказать им «нет» на любую просьбу. А Гудкова нужно отдать под суд! Продажный боров! За взятки всяких криминальных авторитетов к нам подсылает!

— Добрый день, по какому вопросу пожаловали к нам? — складываю перед собой руки в замок, пытаюсь смотреть свысока, хотя это сложно делать, когда над тобой возвышается мужик-скала. Сдаваться я не собираюсь, если дело касается «моих детей», я становлюсь тигрицей, готовой вступить в бой с самым опасным и сильным хищником. Никому их в обиду не дам. Мой тон не располагает к дружеской беседе. Всем своим видом я указываю на дверь.

— Руслан, подожди за дверью, — не оборачиваясь к парню, произносит Арданов. Мой посыл был прочитан частично, а жаль. Могли бы уйти оба.

Хм… Надо же, я с первого раза запомнила его фамилию. Возможно, раньше где-то слышала, но сейчас некогда копаться в памяти.

— Хорошо, — беспрекословное подчинение. И это не раболепство, это уважение. В молодом хищнике тоже чувствуется порода. Руслан покинул мой кабинет, но дышать легче не стало.

— Мой сын по постановлению суда должен в обязательном порядке отработать определенное количество бесплатных часов, — о том, что он его сын, я догадалась. Схожесть налицо. Преступная — тоже. — Отрабатывать он будет в вашем детском доме, — не спрашивает, ставит перед фактом.

Гудков знал?

Позволил преступнику?..

— Нет, — категорично. Меня от злости просто трясет. Перед глазами разбегаются темные мошки, давление упало. Упираясь ладонями в столешницу, подаюсь вперед. Наверное, со стороны выгляжу уверенно, но на самом деле у меня желудок сводит от страха, с такими мужчинами нельзя воевать. Умом понимаю, но не могу отступить. Я теперь борюсь до последнего…

— Марина Александровна, — дает понять, что подготовился и запомнил мое имя. Он упирается руками в стол рядом с моими ладонями, нависает сверху. Делаю вдох, нос забивает тяжелый аромат парфюма. Мускус, разбавленный вуди. В этом запахе сексуальность и мужественность. Хочется резко отпрянуть. — Вопрос решен с вашим начальством, не будем усложнять тебе жизнь, Марина, — переходит на «ты». — Меня лучше иметь в друзьях.

— С такими друзьями… — под нос, но не понижая голос. Слышал, но не стал парировать, лишь слегка приподнял бровь, снисходительно посмотрел, словно столкнулся с дурой. — У меня здесь дети, неприемлемо, чтобы на территории находились преступники, маргиналы, люди с психическими отклонениями…