Надеюсь, здесь нет писающих повсюду собак. Все-таки я не настолько жестока.

— Ты за это заплатишь, Персик, — угрожающе рычит Эмин, принимаясь меня закапывать.

Девочка сразу присоединяется к нему, предав всякую женскую солидарность. Я только и успеваю вертеть головой, чтобы меня окончательно не засыпало. Если проснусь завтра с больным горлом, утоплю Эмина в ближайшем горячем источнике.

Или буду надеяться на то, что он сломает себе ногу на каком-нибудь склоне.

— Сдаешься? — все тот же хриплый шепот путается в моих взъерошенных волосах вместе с налипшим на них снегом. — Проси пощады, принцесса, иначе я продолжу.

— Псих!

— Это не то слово, которое я хочу услышать.

— Отвали от меня, — рычу, когда в лицо прилетает новая горсть. — Ты слишком тяжелый!

— Просто ты дохлая, — Эмин делает вид, будто ощупывает мое тело. Через костюм это сделать практически нереально. — Взяться не за что.

— Так и не берись, тебе все равно никто не предлагает! Слезай! — пытаюсь сбросить с себя эту тушу, но все тщетно.

Время замирает, когда наши взгляды встречаются.

Я улавливаю каждое вкрапление на радужке его глаз и почему-то перестаю злиться, внезапно мечтая, чтобы это мгновение не заканчивалось.

Хочу вот так смотреть в его глаза и больше ни о чем не думать. Ни о своей влюбленности, ни о том, как он растоптал мое хрупкое сердце грубыми ботинками, а теперь приехал поиздеваться и добить.

— Я замелзла, — детский голос по щелчку рассеивает момент.

— Слышал? — хватаюсь за эту возможность выбраться.

Эмин скатывается в сторону и быстро встает. Протягивает мне руку, и я вынужденно за нее цепляюсь, чтобы выбраться из снежной ямы. Не хочу выглядеть глупо, запутавшись в развязавшихся шнурках.

Отряхиваюсь немного и наклоняюсь, чтобы их завязать, но заледеневшие руки не слушаются. Эмин удивляет меня тем, что опускается прямо на колено и берет инициативу в свои руки. Велит мне держаться за его плечи, когда я опасно накреняюсь в сторону из-за прилива адреналина.

Мы поднимаемся на гору, девочка замечает маму и тычет варежкой в сторону женщины. Она не особо огорчена пропажей ребенка. Ее губы недовольно поджимаются, когда мы подходим ближе и объясняем ситуацию в присутствии молодого парня, который не очень-то похож на отца малышки.

— Спасибо, — в конце концов, она нас благодарит и подхватывает дочь на руки.

Ветер здесь сильнее, чем внизу. Из-за проникшего под куртку снега меня начинает потряхивать от холода. Зубы стучат, по телу проходят волны неприятной дрожи.

— Ты трясешься, как курица перед забоем, — Эмин скептически осматривает меня. — Как мокрая курица.

— На себя посмотри.

— Пойдем погреемся, — он кивает в сторону кафе. — Я угощаю.

Это здравая мысль, и мне лучше согласиться, чтобы не шмыгать носом в ближайшие дни каникул.

Внутри я забиваюсь поближе к батарее, снимаю куртку и кутаюсь в плед. Бегло просматриваю меню, заказываю горячий безалкогольный глинтвейн, который приносят почти сразу.

— А у тебя с твоим парнем свободные отношения? — внезапно огорошивает вопросом Эмин, посматривая куда-то мне за спину.

Я сижу спиной к барной стойке и не понимаю, о чем идет речь. Поворачиваюсь, не выпуская изо рта трубочки, и едва не давлюсь, замечая Даню в компании высокой стройной блондинки в обтягивающем блестящем костюме.

Он улыбается ей, а девушка отвечает моему жениху тем же. Затем ее ладонь ложится Дане на грудь, скользит под распахнутую куртку. Этого мне хватает, чтобы тут же сорваться с места в их сторону.

10. Глава 10

На половине пути мне приходит в голову другая идея. Возвращаюсь на диванчик, хлопаю по свободному месту рядом, убирая подушки.