И почему-то хотелось заплакать. Прижаться, никогда больше не отпускать, и — плакать…

Что со мной?

— Рым… — еле смогла выдохнуть я, но он не дал мне продолжить, вновь горячо зашептав:

— Я просто хочу узнать, что мне теперь делать… с этим чувством … Я ведь… не хочу тебя отпускать, понимаешь? Никогда… Но и быть с тобой… мне нельзя, маленькая.

«А я могу спросить у Оракула, как попасть домой…» — вяло подумала я. Но так ли уж мне хотелось туда? Теперь я не была уверена.

Я обнимала Рыма обеими руками, прижималась к нему изо всех сил, и мне почему-то казалось, что вот он — дом, в который я наконец вернулась.

Тепло, нежно, удивительно, безрассудно… Я, кажется, совсем растеряла по пути свой разум. Забыла о времени, растворилась в объятиях, слыша только стук двоих сердец.

— Нам пора, маленькая

Куда? — хотела спросить я. А потом вспомнила… И, обречённо вздохнув, поспешила вслед за Рымом, который уже возвращался к остальным.

.

Потом, когда мы, простившись с Милли, Брашем и Бугалоном, разъехались в разные стороны, у меня было достаточно времени подумать о случившемся. Откинувшись на широкую грудь Рыма, я попробовала уснуть, но почему-то не смогла. И вместо того, чтобы унестись в царство Морфея, я думала, анализировала и рассуждала.

Я никогда не была влюбчивой. И с тех пор, как встретила Игоря, на мужчин не заглядывалась. Но то, что произошло у нас с Рымом, я была не в силах объяснить.

И безрассудной я тоже никогда не была. Так почему же я так странно реагирую на близость этого орка? Почему он кажется мне таким родным? Почему не хочется отпускать его или куда-то уходить самой? Откуда все эти странные мысли?

Пожалуй, теперь я была согласна с Рымом по поводу Оракула — мне тоже есть, о чём у него спросить. Хоть и придётся пройти через это сомнительное испытание. Но ничего, я смогу, я сильная.

Мы ехали долго, до самого рассвета. Я никогда не думала, что у меня получится удержаться на лошади такое продолжительное время. Впрочем, наверное, ничего бы и не вышло, если бы не твёрдая рука Рыма, которой он придерживал меня за талию.

Какое-то время я не понимала, как мои спутники и их лошади умудряются разбирать дорогу в почти полной темноте. Но потом Рым, заметив моё удивление, объяснил, что это благодаря Брашу, наградившему всех, кроме меня, «ночным зрением» на несколько часов пути, чтобы хватило до рассвета. Именно в это время мы спешились, чтобы поесть и отдохнуть.

— Если повезёт, к вечеру будем на Тропе Оракула, — сказал Тор, скидывая сумку с едой и котелком на землю. — Ездоков тут немного, так что если не наткнёмся на незваных гостей, то часам к четырём уже въедем на Тропу.

— Думаешь, любители моей силы сюда не сунутся? — вымученно улыбнулась я, благодарно усаживаясь на подстеленное Рымом одеяло. Тор вытащил из сумки котелок и пожал плечами.

— Сунутся — почикаем. Ты, главное, на рожон не лезь, как в прошлый раз. А то командир чуть концы не отдал, когда ты с тем эльфом в воздухе растворилась.

— Не сунусь. Но ведь теперь у нас больше нет магов в отряде.

— Как — нет? — изумился Тор. — А Рым, по-твоему, кто?

Я покачала головой.

— Рунная магия требует подготовки, а во время драки выписывать руны…

— Линн, — укоризненно сказал подошедший Рым, — по-моему, ты слишком плохого обо мне мнения. Неужели ты думаешь, что я отправился бы в путь, рассчитывая исключительно на мечи, зная, что среди наших противников тёмные эльфы?

Я с интересом на него посмотрела. Но Рым уже отвлёкся от темы, с тоской вертя в руках походный котелок и мешочек с какой-то крупой.