Наследный принц достиг покоев Аравейна и ворвался туда без всякого стука, потащив за собой и Мику. И, открыв дверь — точнее, бесцеремонно распахнув её — застыл в изумлении.

Определённо, Эдигор уже где-то это всё видел. И даже точно мог сказать, где именно.

— Эд! — издал радостный вопль абсолютно здоровый Люк, подскакивая на постели. Аравейн, повернув голову, перевёл задумчиво-изумлённый взгляд с него на принца.

А Эдигор поступил, как обычный десятилетний мальчишка, которого даже не очень удивил тот факт, что его рисунок неожиданно сбылся во всех подробностях — он просто широко улыбнулся и бросился к другу, чтобы крепко стиснуть его в объятьях и прошептать:

— Люк… Я тебя уже похоронить успел!

— З-з-задушишь, высочество! — рассмеялся Люк, сверкнув радостными глазами из-под подмышки Эдигора. — Да и рановато ты меня похоронил-то!

Принц выпустил пажа из объятий, а потом схватил за грудки и, чуть ли не подняв над постелью, прошипел:

— Больше никогда!! Не смей ничего пить!! Без меня!! Ты понял?!

Люк только и успел, что испуганно вытаращиться, как вмешался Аравейн, положив ладонь на плечо Эдигора.

— Будет вам, ваше высочество. Кто же знал, что в той посудине яд. Все живы — и хорошо.

— А… с ним точно всё в порядке? — спросил принц, выпустив наконец Люка. Аравейн задумчиво кивнул.

— Да, абсолютно, ваше высочество. И… я бы очень хотел понять… почему.

Если бы Эдигор в тот момент смотрел на мага, то он бы, вероятно, заметил, как вспыхнули сапфировые глаза Аравейна, но принц не отвлекался ни на кого, кроме Люка. Он сидел с ним целый час, пока магу не пришлось напомнить, что господину пажу нужен отдых и здоровый сон. Только тогда Эдигор оставил друга, приказав Мике не спускать с него глаз, и вместе с Аравейном удалился из комнаты.

Только на пороге собственных покоев наследный принц вдруг подумал — а чего ради, собственно, наставник с ним тащится? Разве ему нечем заняться?

Эдигор уже открыл рот, чтобы узнать это у Аравейна, как неожиданно его буквально сдуло внутрь спальни и плюхнуло в кресло, а с порога послышался голос мага:

— Стража, никого не впускать.

У вошедшего Аравейна глаза горели, как две свечки, только огонь был голубого цвета. Но Эдигор не испугался даже тогда, когда маг подошёл к нему и, положив руки ему на плечи, тихо сказал:

— Ваше высочество, прошу, вспомните всё, что вы делали с того момента, как покинули мою комнату и пошли к себе. Абсолютно всё, в подробностях. Это очень важно.

Эдигор нахмурился. Он ясно видел — наставник чем-то встревожен. Только вот никак не мог понять, чем именно можно настолько растревожить обычно невозмутимого Аравейна.

И принц принялся рассказывать. Впрочем, там и не о чем особенно было рассказывать — пришёл, порисовал, убежал в пыточную, чтобы спасти от несправедливого наказания Мику, пошёл в тронный зал…

— Ваше высочество! Рисунки, пожалуйста, покажите мне рисунки! — пальцы Аравейна на плечах Эдигора сжались, выдавая крайнее волнение.

Причин отказывать у наследного принца не было, поэтому он покорно встал с кресла, подошёл к столу и, взяв в руки рисунки, протянул их Аравейну.

Эдигор никогда не думал, что и так бледный донельзя наставник может побледнеть ещё сильнее. Он переводил сверкающий взгляд с одного рисунка на другой, сжав губы и, кажется, даже дышать перестал.

— Ваше высочество… — через несколько минут полнейшего молчания сказал Аравейн. — Скажите мне… Вы… дали ей имя?

— Кому? — не понял Эдигор.

— Ей! — и длинный палец мага упёрся в изображение маленькой девочки со светлыми… да, непременно со светлыми… волосами.