Это ведь мой сон! Тот самый сон, который я видела в ночь перед тем, как погибла. Тот самый сон, который я рассказывала Игорю. Только в нём я была птицей.

И с отчаянно забившимся сердцем я заметила, что со стороны леса вдруг взлетела огромная птица. Набрала высоту и стала приближаться к замку, чёрному, как сама ночь. Закружилась надо мной, медленно снижаясь… И я наблюдала за ней со странным чувством ожидания, смешанного со страхом. А ещё почему-то мне казалось, что там, в вышине, сейчас парит не какая-то неведомая птица — там лечу я сама.

И всё внутри сжималось от предвкушения скорой встречи.

Внезапно пернатая резко устремилась вниз и камнем упала рядом со мной, в один миг став тем, кого я так ждала.

— Рым, — выдохнула я, радостно улыбнувшись.

Это действительно был он, мой орк, пыльный и грязный, пахнущий лошадиным потом, кровью и почему-то дымом.

Не говоря ни слова, Рым сделал шаг вперёд и сжал меня в железных объятиях.

Я никогда не думала, что буду так радоваться, когда меня обнимет нечто столь большое, грязное и вонючее.

— Линн, — услышала я его тихий, хриплый голос у себя над ухом.

— Как ты нашёл меня? — шепнула я.

— Я ведь говорил, что чувствую тебя. Я понял, где ты, почти сразу. Какое-то время нам понадобилось, чтобы подготовиться, а Милли с Брашем должны были восстановить магический резерв. Впрочем, это всё можно обсудить и позже, сейчас мне нужно как можно скорее вытащить тебя отсюда. — Рым осторожно поставил меня на землю. Я кивнула, вглядываясь в его тревожные каре-зелёные глаза с вертикальными зрачками. И меня вновь кольнуло странное чувство узнавания… Но я не успела его проанализировать, потому что дверь на балкон распахнулась, и на пороге возник Гром.

— Ты! — тут же зарычал Рым, и я еле успела закричать, повиснув на его руке:

— Стой! — и, испугавшись, что кто-то мог нас услышать, уже тише добавила: — Он на нашей стороне.

— Я, скорее, на стороне императора, — спокойно сказал эльф, не двигаясь. Рым по-прежнему сверлил его подозрительным взглядом. — Ты можешь доверять мне, орк. Я не пойду против его величества. Я как раз хотел сказать Линн, что знаю тайный выход из Эйма, которым можно попытаться воспользоваться.

— В этом нет нужды, — покачал головой Рым. Из его глаз постепенно пропадало недоверие. — Я знаю, как выбраться отсюда, но я вряд ли смогу захватить тебя с собой, эльф.

— У него свой способ, — сказала я, а Гром облегченно вздохнул.

— Хорошо, что ты придумал что-то ещё. Этот тайный ход небезопасен, да и чтобы добраться до него, мне пришлось бы убить нескольких стражников.

— Что ты задумал, Рым? — прищурилась я. Орк довольно ухмыльнулся.

— Мы с тобой полетим, Линн.

— Какая прелесть! — восхитилась я. — На воздушных шариках, как Винни Пухи?

— Не знаю, о каких таких пухах ты говоришь. Мы полетим так же, как я прилетел сюда.

— Рым, — я вздохнула, — может, ты и умеешь обращаться в птицу, но я-то нет! И я совершенно точно знаю, что на меня не действует никакая магия. Так что твой план вряд ли сработает.

— Сработает.

Сказал это не орк, а эльф. И я с удивлением уставилась на абсолютно спокойного и невозмутимого Грома. Заметив моё изумление, он кивнул.

— Я совершенно уверен в этом, Линн. Магия этого орка на тебя подействует.

— Что? Но… как это возможно?

— Связь, — ответил эльф, пожав плечами. Я нахмурилась. Всё чудесатее и чудесатее. И не грозит ли мне связь с Грымом преждевременным слабоумием, как обещал Робиар? Ведь Рым — существо этого мира, который должен отвергать собственного демиурга.

Переведя взгляд на орка, я вдруг заметила, что на его лбу чем-то багровым, подозрительно напоминающим кровь, нарисована руна Превращений. Так вот, значит, как он превратился в птицу. Ведь Милли с Брашем ещё вряд ли восстановились после той битвы с эльфами.