Ехать с Рымом было очень… уютно. Сильные руки обнимали крепко, и я уткнулась макушкой в грудь орку, намереваясь немного подремать.

— Ты — как большая тёплая подушка, — пробормотала я, устраиваясь поудобнее. Он промолчал. Минут через пятнадцать я заснула, не обращая внимания ни на что.

Не знаю, сколько я проспала, думаю, что не очень много. Но проснулась от жуткого, леденящего кровь чувства опасности… и ещё кое от чего.

Я чувствовала дыхание Рыма на своей шее. И эти объятия… они уже были не просто поддерживающими и дружескими. Нет-нет, совсем не просто. Рым прижимал меня к себе, как желанную женщину и, наклонившись, странно, прерывисто дышал мне на ухо.

Проснувшись, я обернулась, и почти сразу пожалела об этом. Потому что в тот момент глаза у Рыма не были каре-зелёными. Они были чистым пламенем. В них плескался огонь, и казалось, будто он сейчас вырвется наружу и сожжёт и меня, и весь этот лес к чёртовой бабушке.

— Молчи, Линн, — прошептал Рым, прикасаясь губами к моему лбу. — Ради всех богов, молчи!

Да я и не собиралась разговаривать. И не только потому, что мне было нечего сказать. Просто в этот момент прямо перед нашим отрядом появилась группа каких-то людей в чёрном. Впрочем, людьми они не были точно.

Тёмные эльфы. И, судя по тому, что появились они словно из воздуха, воспользовавшиеся амулетами мгновенного переноса. Очень дорогими амулетами, кстати.

В следующую секунду пространство вокруг меня взорвалось огненными вспышками. Воздух задрожал…

Ни разу в жизни я не видела ничего подобного. И надеюсь, что больше не увижу. Потому что это было действительно страшно.

Когда сидишь дома, в тёплом кресле, и не спеша описываешь представляемые события, всё получается так гладко и логично. Ты будто видишь разом всех своих героев. Вот один, вот другой, вот третий, и за ними кто-то наблюдает из кустов. А когда ты сам находишься в центре событий… просто не успеваешь следить за всеми. И потом, пытаясь восстановить в памяти последовательность событий, понимаешь, что это бесполезно. Кажется, будто всё происходило одновременно.

Я увидела стрелу, выпущенную Милли почти сразу, как эльфы оказались перед нами. Она пронзила одну чёрную фигуру, и маг пал, как подкошенный. Рядом Браш держал поднятыми вверх дрожащие руки, и вся его поза говорила о том, как ему тяжело. Прядь его тёмных, мокрых от пота волос прилипла ко лбу. Почему-то я очень хорошо запомнила именно эту прядь… а ещё мелькнувшее в глазах Браша отчаяние и срывающийся от напряжения голос:

— Я долго не удержу щит!

— Держись! — крикнула Милли. — Я знаю, что делать. Ещё минутку, пожалуйста, Браш!

Маг кивнул, и в ту же секунду Эмиландил, достав кинжал, мазнула им себя по запястью. От вида крови, хлынувшей из раны, мне резко стало дурно.

— Что ты собираешься делать, Милли? — спросил Рым, одной рукой сжимая мне плечо. В другой он держал меч.

— Лишить их магии, — спокойно ответила эльфийка. — А теперь тихо. Эмиран уллнатин беш хос! Этнахан!

Я знала это заклинание. Магия крови тёмных эльфов, отнимающая силу у всех, угрожающих тому, кто это заклинание произносит. Небольшой побочный эффект — теперь Милли сама не сможет колдовать где-то сутки. Да и Браш тоже, но не из-за Эмиландил, а из-за щита, который он держал уже достаточно долгое время. Когда в твой щит летят заклинания сразу семерых тёмных эльфов, это не так-то просто.

В миг, когда Милли произнесла последнее слово, Браш опустил руки, тяжело дыша, и будто уснул, склонив голову на бок. Рым, Тор, Гал и Эмиландил сразу же спрыгнули с лошадей. И меня орк тоже утянул за собой на землю.