– Меня больше не выговаривают за поздние приходы домой.

– Видишь… А я бы, наверное, не сдержался…

– Ты – тот человек, который поставил мою жизнь под угрозу сегодня, Стас Волошин. Ты лишился права меня хоть за что-то выговаривать.

Даша попыталась вернуть Стасу его дневную шалость – тоже щелкнуть по носу, но он увернулся, зато руку ее поймал… И надо бы тут же отпустить, но он сделал иначе – сжал в своей, опустил на колено. Держал и гладил большим пальцем ладошку…

Улыбка моментально с Дашиных губ слетела. В горле пересохло тоже моментально.

– Спасибо за день, Даш. Надеюсь, тебе было не очень нудно. А мне так и вовсе – очень хорошо. И прости, что заставил пролететь…

– Не извиняйся. Это было… Пожалуй, это был лучший день в моей жизни.

Даша говорила правду, и признавать ее было совершенно не стыдно. И даже не страшно, что Стас никогда не узнает, что виной тому не только и не столько сам полет, сколько… На день ожившая сказка, в которой влюбленный Носик имел возможность оказаться частью мира для недосягаемого Стаса.

– Тогда обязательно повторим. Когда ветер будет хорошим. Приглашай Богдана, Артёма уболтаем, полетаем.

– Да… Обязательно полетаем, – Даша понимала, что это вряд ли когда-то случится, да и ей не хотелось повторять полет в составе, который перечислил Стас, но кивнула, остановив взгляд на руках, которые по-прежнему были одна в другой. – Я пойду.

Нечеловеческих усилий Даше стоило освободить свою руку. И дело не в том, что он держал – нет, наоборот, расслабил пальцы в тот же миг, как она чуть потянула (будто и не помнил, что держит ее). Проблема в том, что не хотелось… Катастрофически. До слез.

– Спасибо за день, – прежде чем открыть дверь, выйти и спрятаться в подъезде, Даша не сдержалась – приподнялась на кресле, коснулась губами немного колючей щеки. Впервые в жизни. Сделала короткий вдох, позволивший убедиться – не почудилось тогда, на летном поле, он пахнет так, что мозг плавится до состояния мягкого воска. Отстранилась.

Стас не ответил, кивнул только. И удержать не пытался, когда из машины выходила. Задержать, пока шла к подъезду.

Просто вышел, стал рядышком с машиной, сигареты достал, зажигалкой чиркнул, затянулся…

– Ты говорил, что бросил.

Даша крикнула уже практически от подъезда. Было желание вернуться, сигарету изо рта достать и сломать показательно, но она сдержалась.

– Я ветреный, Дашка. То бросаю, то снова курю. Вот сейчас эту прикончу – снова брошу.

Стас шутил, а Даше только и оставалось, что языком поцокать, головой покачать, а потом… все же нырнуть в подъезд, пока не передумала.

В лифт зайти. Пустой, тихий... Кажется, только тут выдохнуть сделанный еще в машине вдох, присесть на корточки, на руки свои уставиться – чуть подрагивающие…

– Так нельзя, Даш… Ты же взрослая уже…

И себя же попытаться вразумить, когда сердце совершает очередной акробатический номер, а перед глазами одна за другой плывут картинки прожитого дня.

***

– Привет. Почему не спишь?

Стас открыл дверь в квартиру своим ключом. Положа руку на сердце, мог признаться, что надеялся застать жену спящей, но не случилось.

Дина сидела на кухне, грея руки о чашку с чаем, не считая нужным даже взгляд поднять.

– Ты уж определись, Волошин, чего хочешь – чтобы я спать ложилась или чтобы была заботливой любящей женой? – сказала язвительно, даже не пытаясь это скрыть.

– Ну раз со вторым у нас не сложилось…

– Хамить не смей, я тебе не девочка какая-то…

– А была ведь девочкой, Дин, помнишь? А помнишь, мы на Планерную гору ездили? Ты тогда ведь дико боялась, но доверилась. Мне кажется, я больше в жизни от тебя не видел такого доверия. Только тогда… – возможно, Дина готова была к тому, что муж перебьет. Что остановится у дверного косяка, плечом его подопрет, руки на груди сложит, в глаза заглянет – спокойно и отрешенно как-то.