– Да. Глупая… И почему фамилию свою не назвал? Волошин – не сложнопроизносимо вроде бы.

– Думал, будет сюрприз… – только Стас улыбался вот так – единственным «вздрогом» уголков губ. В семнадцать Даша каждый раз заново в него за это влюблялась, а в двадцать пять… Тихонько будто умирала каждый раз. – Имеешь право выгнать…

Даша чуть сощурилась, соображая, потом же головой мотнула.

– Нет. Если пришел – садись. Будешь платить болью…

Даже пошутить попыталась, маскируя под этим всю бурю эмоций, которые вдруг захлестнули. Подошла к умывальнику, давая себе чуть времени на то, чтобы собраться под видом тщательной подготовки рук. Маску надела, перчатки, подошла к креслу, поймала взгляд Стаса – улыбающийся опять. Ну и грустный. Теперь он всегда на пятьдесят процентов грустный.

– Ненавижу это кресло… – Стас бросил замечание, пока Даша подгоняла высоту кресла и лампу.

– Конкретно это? Вы вроде бы видитесь впервые…

– Стоматологическое. Предчувствие боли не вдохновляет…

– Ну ты сам на это пошел.

– Ради тебя ведь.

Он наверняка имел в виду что-то свое. Менее интимное, менее безнадежно сладкое, менее значимое, но…

– Ты, главное, не пытайся говорить, когда я буду осматривать. Так может вообще без боли обойдемся…

Даша же пряталась за профессионализмом. Изо всех сил. И гнала… Мокрым веником, диким ором, тихим плачем из мыслей очередную фразу, которая наверняка засядет рядом с другими ее мучительницами на подкорке.

Благо, Стас послушался. Даже не пытался говорить, только смотрел довольно пристально, но в  целом… Хотя бы на какое-то время Даше удалось абстрагироваться, делая то, в чем была профессионалом. Осмотр занял больше времени, чем обычно. Не потому, что ситуация того требовала, скорей Даша просто оттягивала момент, когда придется отложить инструмент, сделать шаг в сторону от кресла, снять перчатки и маску, выбросить в урну…

– У вас все хорошо Станислав Елисеевич. Две пломбы, обе хорошо стоят. Папа знает толк в этом деле. Курить бросил или только недавно начал?

Стас хмыкнул.

– Недавно начал… И бросил.

– Это правильно. Зубы хорошие, жалко такие портить. Улыбка ведь красивая, да и редко у кого к тридцати зубы в таком состоянии. Хотя бы из этих соображений…

– Я понял ДарьАлексевна… Бросил, сказал же. Пытаюсь по-другому проблемы решать.

Даша кивнула. Понимала, что этого будет достаточно, но глупость тянула за язык. Настойчиво тянула.

– Как?

Застыла посреди кабинета, глядя на Стаса, спрыгнувшего с кресла, стоявшего рядом, сложив руки на груди.

– Общением с друзьями. Пытаюсь за них радоваться… За тебя вот, к примеру… Еще несколько посещений и я поверю, что стоматологическое кресло – это приятно… Ты даже в этом нежна, Носик…

– Зачем ты меня смущаешь, Стас? И издеваешься зачем?

– Я не издеваюсь, Даш. Я пытаюсь комплимент сделать. Заслуженный…

– Не надо комплиментов. Это моя работа просто. Я стараюсь делать ее хорошо.

– У тебя получается.

– Спасибо…

– У нас есть еще полчаса?

Даша глянула на часы, потом на Стаса, снова на часы… К сожалению, они слишком красноречиво показывали на четырнадцать тридцать. Ни единого шанса увильнуть.

– Да. Если не спешишь.

– Не спешу…

– Тогда присаживайся… Может тебе чай или кофе сделать?

– Не надо, спасибо, просто… Расскажи что-то хорошее, Носик. А я послушаю…

Стас не стал вредничать – устроился на диване, на который Даша кивнула, потом же следил, как она с ужасно серьезным видом курсирует по кабинету, как бы занимаясь важными делами – что-то перекладывает, переставляет, отправляет в дезинфекцию, руки моет…

– Что рассказать?