– Правда? В один день?

– Правда. Мы – двойняшки.

– А он говорил, что ты младше, и я подумала…

– Правильно. Младше почти на час. Чать, я сначала миру свою красивую попу решила показать, а потом голову… Вот и младше.

– Потрясающе, первый раз вижу двойню взрослую! Вы, конечно, похожи, но не одинаковые.

– Ну, конечно. Я не такая зануда, как он! И ты мне поверь, Ань, ты ему очень нравишься! Возможно, он не решается еще. Не решается на отношения. Боится.

Оля вздохнула, словно думала, стоит ли дальше рассказывать…

13. Разговор

Оля продолжила:

" Ты знаешь, он ведь не всегда был таким – замкнутым, упертым карьеристом. Раньше он был весельчаком и душой компании, первый красавец на потоке, а вокруг него всегда толпа поклонников и поклонниц. Ух, Аня, ты даже не представляешь, сколько в нем было жизни! Отец всегда переживал, что с таким темпераментом он не закончит Медицинскую Академию. Но Пашка, он все-таки сын своих родителей, он везде успевал.

А после первых лет обучения, когда уже выбирал специальность, на каком-то общем семинаре познакомился с Марьям. Яркая, неординарная, наверное, даже больше эпатажная, она была лидирующей на своем потоке. С детства мечтала быть хирургом, и тогда была, и сейчас – лучшая в своей профессии. Ей так и прикрепили прозвище: « Марьям – золотые ручки». То, что Паша был сражен такой красавицей наповал, это не сказать ничего. Он и есть, и спать перестал, пока добивался ее внимания.

Конечно, обучение он решил продолжить по специальности хирурга, и они стали встречаться. Это была самая яркая пара на потоке, они словно сошли с обложки модного журнала! И роман их был бурным: и с горячими ссорами, и с отчаянными примирениями. Но они всегда везде были первыми, были на виду, лучшими со всего курса! Уже тогда, в качестве бонуса, им разрешали присутствовать на сложных операциях. Невозможно сейчас сказать, были бы они вместе всю жизнь, как и предполагали, или нет? Но на все воля случая.

Помнишь разрушенный санаторий? Тогда обвалилась стена здания, и пострадало много человек. И около семидесяти из них находились как раз в той части здания, где произошло обрушение. Больше половины из них – дети. Оперировать многих нужно было срочно, стоял вопрос о жизни и смерти. Сразу из соседних поселений выехали в сторону нашего города врачи, самолет МЧС с хирургами и психологами на борту прилетел только через несколько часов. За это время местных подняли на ноги всех. Паша и Марьям тоже оперировали, причем сами. Там уже никто не смотрел на то, что они студенты. Нужны были руки. И у Марьям, и у Паши – руки хирурга от Бога."

Аня незаметно смахнула слезу. Слишком тяжелыми были воспоминания тех дней, горе обрушилось на город черным полотном. Многих не спасли, они так и погибли от ранений под завалами. Так или иначе, трагедия коснулась каждого жителя их города.

" Паша тогда провел восемь часов на операции… А Марьям приметил московский детский хирург, как раз во время операции подоспевший ей на помощь.

Операции делали на внутренних органах, у многих детей были сильные разрывы. Марьям пробыла в операционной в общей сложности около шестнадцати часов. Она сама не уходила. Дар – это не только радость, это призвание, это долг. И, наверное, в те дни она особенно это осознала. Осознала, что как хирург способна на большее. Она перенимала опыт именитого столичного хирурга с легкостью, здесь же повторяя его действия без единой погрешности.

Через некоторое время из Москвы пришла бумага о награждении… Сказать, что она была ей рада – нельзя. Вообще, все что произошло, оставило глубокий отпечаток на всех участниках тех событий. После тех дней исчезли два солнца Медицинской Академии. Больше не было весельчака и Балагура – Паши Богородского и эпатажной Марьям – Золотые ручки. Они словно повзрослели сразу на десяток лет.