Она предпочитала джинсы, а платья носила только летом, да и то, не платья, а сарафаны скорее. В Нижнем Новгороде, где она родилась и выросла, с его умеренным климатом, юбки и платья проблемой не были, но в Питере с его безумной погодой, по большему счёту, плохой, наряжаться не хотелось. Это Варя могла бегать налегке, она тут всю жизнь прожила, а Ане было сложно заставить себя надеть юбку, когда дул пронизывающий ветер с Балтики или в лицо летела постоянная межсезонная морось.

- Эм… навряд ли я могу носить такое каждый день, - сморозила она сущую глупость.

- Тогда надо находить больше поводов для веселья, - подмигнул Серёга с этой своей извечной улыбочкой.

- Ну, это ты у нас мастер – находить поводы, - как-то мигом сникла Аня, думая, что Мелёхин считает её непроходимо скучной, раз думает, что она мало веселиться.

Но на самом деле, это было правдой. Аня всегда больше внимания уделяла учёбе, чем гулянкам. Она могла сходить в клуб с подружками, но танцевать до утра – было точно не про неё. К трём часам ночи она уже беспросветно зевала.

- Да мне и повод не нужен, сама же знаешь, какой я, - пошутил Сергей и махнул рукой, пропуская Аню вперёд в зал.

Почему-то ей казалось, что пока они шли до столика, он пялился на её задницу? Или ей просто хотелось так думать.

Серьёзно? Хотелось?

Ещё и это его извечное оправдание, которое она слышала несколько лет. «Сама знаешь, какой я» звучало по поводу и без: проспал, не сдал курсовик, не отметился на практике и так далее, ответ всегда был один. За всем этим стояла простая догма: я такой, какой я есть, принимай меня любым. И Аня принимала, чего уж греха таить, и влюблена была крепко и без памяти.

Группа сегодня собралась в полном составе. С утра им вручали дипломы, но все поспешили разъехаться по домам и подготовиться к вечеру. Некоторые отмечать, видимо, начали заранее. Так что несколько девочек и парней из группы были уже слегка навеселе.

Все то шушукались по группам, то беседа принимала массовый оборот. Гвалт и смех не прекращался. Тосты поднимались один за другим.

- Так, можно я?! -  внезапно воскликнул Мелёхин, вставая с бокалом в руке. – Ребят, много слов тут наговорили друг другу, пожелали всякого. Даже звезду нашу Анатолия вниманием не обошли, у кого там чёрный пояс по математическим Олимпиадам, да? А почему никто не вспомнил про нашу Анечку Аркадьеву? Сколько всего она для группы сделала.

- Так-так, взятка! Была взятка! – раздалось с другого конца.

- Никакой взятки! – крикнул в ответ Мелёхин. – Искренняя благодарность. Она ведь каждого из группы много раз выручала. И меня в том числе.

- Это потому, что ты у неё всегда был на особом положении, - долетел до ушей Ани язвительный женский голос.

Аня вспыхнула ещё ярче, хотя, куда уж ярче-то? Даже смотреть не хотела, кто это такой остроумный вылез. По интонации похоже на Веру Егорову.

Ну и пошла эта Вера куда подальше, - со злостью подумала она.

- Конечно, она всегда меня прикрывала, но не только меня, - вывернулся Серёга. - Тош, ты, что, забыл, кому ты обязан зачёту по макроэкономике, а? Лупанов, а тебя Аня сколько раз в деканате отстаивала, я сам слышал. Ир, а ты в больнице в позапрошлую сессию лежала, кто о твоих автоматах по половине предметов договаривался?

- Да мы разве спорим!? – выкрикнул тот самый Лупанов. – Ань, я готов пить за тебя до утра, - подмигнул он ей.

- За нашу хранительницу традиций и душевного здоровья, - рассмеялась Варя, поддевая Аню локтём.

Она видела, что подруге неприятно всеобщее внимание и слишком пристальные взгляды, устремлённые в её сторону. Поэтому постаралась своей фразой закруглить затянувшееся вступление.