Я едва заметно пожала плечами и постаралась ответить непринуждённо.

- Мой дед – бывший преподаватель отца Романа Игоревича. Он рекомендовал меня, а Игорь Евгеньевич ознакомился с моим резюме и решил, что я подхожу на должность ассистента директора рекламного отдела.

- То есть, Роман не сам утверждал вас? – удивился Мамаев и как-то, как мне показалось, чуть сжал пальцы на ткани моего платья.

- Думаю, если бы он был против, то нашёл замену.

     Мамаев ничего не успел ответить, потому что к нам подошёл Должанов.

- Анатолий Петрович, – улыбнулся он, – позвольте украсть у вас свою помощницу, а то ещё грешным делом переманите такого ценного сотрудника к себе.

- Что ж, – последний нехотя отлепился от меня и недовольно поджал губы. – Она ваша.

     Мамаев ушёл в сторону нашего столика, а меня взял за руку и привлёк к себе Должанов.

- Я не помешал ничему важному? – спросил, иронично выгнув бровь, и медленно задвигался. Совсем не так топорно, как предыдущий партнёр.

- Отнюдь, – буркнула я.

     Я ненадолго выдохнула, когда липкая ладошка Анатолия Петровича перестала прижиматься к моей спине, но снова ощутила дрожь, когда выреза коснулись горячие пальцы Романа. Чёртово платье!

   Рома взял чуть более быстрый темп, который больше соответствовал мелодии романса, который исполнял музыкант. И мне было труднее, потому что твёрдо стоять на ногах не получалось, я будто немного заваливалась вперёд.

- Ань, – шепнул мне Должанов почти в самое ухо, – перестань.

- Что перестать? – непонимающе переспросила я.

- Вести. В танце. Это право принадлежит мужчине.

      Что ж, может он и прав, и потому у меня и заплетаются ноги, потому что Роман не даёт мне вести.

- Ты так и не научилась танцевать. Помнишь, на выпускном я почти весь вальс протаскал тебя практически на весу. Иначе бы ты мне все ноги отдавила.

    Ах ты ж! Попрекнуть девушку тем, что у неё грация не кошки, а картошки. Ну Должанов не был бы собой, если бы не выдал бы что-то подобное.

- Так зачем же ты тогда попросил хореографа поставить тебя со мной в пару? Танцевал бы с Максом, он профессионал. Гляди, и туфли бы целы остались.

    Рука, лежащая на талии, напряглась. Рома притянул меня чуть сильнее, заставив глубже втянуть запах его терпкого парфюма.

- Ну ты и язва, – ответил спустя пару секунд. – Доиграешься, Аня.

     Вот вроде бы в моём имени нет ни одного рычаще-гарчащего звука. А в сокращённом варианте даже ни одного твёрдого согласного. Так почему каждый раз это Ромино «Ань» выходит так, что мне от вибраций вздрогнуть хочется?

- Что вы, Роман Игоревич, – я высвободилась из рук Должанова. – С вами играть – себе дороже. Прошу меня извинить.

    Я развернулась и направилась в уборную. Мне нужно было срочно освежиться. Дурацкое вино, никогда его не любила за то, что мои щёки становятся ярче галстука пионера. Хочется наплевать на макияж и засунуть лицо в ледяную воду целиком.

13. 13

   Я ополоснула щёки прохладной водой из крана, аккуратно подправила макияж и немного отдышалась. Не люблю вино, на него у меня всегда странная реакция – щёки горят, а руки ледяные. Исключение, пожалуй, составляет лишь дедушкино вино, которое он делал из сортового винограда, что сам вырастил на даче.

     Немного остыв, я проанализировала вечер. Итак, нам удалось получить лучшие места для рекламы «Журавля» в бизнес-центре города. За адекватную цену и, в общем-то, на наших условиях. Осталось претерпеть совсем немного, и тогда можно будет поехать домой и, наконец, выспаться. И стяжать с Романа на завтра возможность прийти в офис хотя бы к десяти.