Может, собрать вещи и уехать? Или нет, лучше собрать вещи Вадима и выставить чемоданы к двери. Пусть сам убирается. Или? В панике Соня начала звонить Вике, чтобы посоветоваться, но едва набрав номер подруги, тут же сбросила. Какие советы могут быть в такой ситуации? Сама решить должна! Сама!

Когда Вадим вернулся домой, стрелки часов уже сместились за полдень. Он появился в дверях кухни, и Соня, наконец-то успокоившаяся и последний час сидевшая за обеденным столом, поднялась ему навстречу.

– Все бездельничаешь? – с насмешкой бросил Вадим. – Скорее приготовь что-нибудь, я со вчерашнего обеда ничего толком не ел. Заработался.

– А что, эта твоя любовница совсем готовить не умеет? – вырвалось у Соня.

– Любовница? – Вадим так искренне удивился, что у Сони даже мелькнула мысль: а не придумала ли она все.

– Да, любовница, у которой ты провел ночь, – делая паузы после каждого слова, выговорила она.

– Ты в своем уме? – усмехнулся Вадим. – Ты про Катерину, что ли? – И разразился наигранным смехом. – Так эта моя коллега. Мы всю ночь работали над сложным отчетом для учредителей нашей фирмы. Зачем ты ей, кстати, звонила? – Он потянулся и зевнул, а Соню даже затошнило от такой деланной небрежности. Вадим ведь и правда ее считает полной дурой!

– Неужели? – скептически воскликнула она. – Эта та самая коллега, которая регулярно оставляет на твоих воротниках следы безвкусной ярко-розовой помады и чьими духами от тебя воняет каждый вечер? Не надо делать из меня идиотку, Вадим! Хватит! – повысила голос Соня.

– Знаешь, я устал, – спокойно произнес он. – Я весь вчерашний день и всю ночь работал, и мне совершенно не хочется сейчас выслушивать безосновательные упреки.

Он развернулся и направился в ванную.

– Я подаю на развод, – бросила Соня ему в спину.

Вадим замер и обернулся, уставившись на Соню.

– Подаешь на развод? – будто не расслышав, переспросил он.

– Да. С меня хватит.

– Ты чокнулась? Какой развод? – вспылил Вадим. – Из-за каких-то глупых подозрений хочешь все разрушить?

– Хватит! – сорвалась Соня на крик. – Хватит делать вид, что все хорошо! Ты и сам прекрасно понимаешь, что уже давно все плохо. Все разрушить? А что разрушать-то? Нечего! Нечего!

– У тебя истерика. – Он развернулся и сделал шаг к Соне.

– Да, истерика! Истерика! Потому что я больше так не могу. Ты меня не любишь совсем, – зарыдала Соня. – Ты постоянно осыпаешь меня упреками. Ты всем недоволен. У тебя любовница, и ты даже не пытаешься этого скрыть, а я должна терпеть? Ради чего? Ради чего все это, скажи?

– Вы посмотрите на нее – она должна терпеть! – ехидно выплюнул Вадим. – А я не терплю? Ты сидишь на моей шее, живешь на всем готовеньком. Сколько я бабок тебе даю? Мало? Тебе мало?

– Да, мне мало! – кричала Соня сквозь слезы. – Мне мало одних лишь только денег. Я тепла хочу и уважения. Ты ведь меня ни на грамм не уважаешь, Вадим.

– А за что тебя уважать? Работать не работаешь. Живешь как у Христа за пазухой. Жрать и то не научилась толком готовить.

Чем больше он говорил, тем большим негодованием захлебывалась Соня. Он же сам запретил ей работать. Он же… Он же…

– Родить – и то не можешь! Уважения она захотела, – язвительно сказал Вадим.

Соня подскочила к нему и со всей силы влепила пощечину.

– Ты не смеешь попрекать меня этим.

Он зло сжал челюсти, прижав руку к покрасневшей щеке.

Вытирая ладонью слезы, Соня, теперь совершенно выбившись из сил и утратив какие бы то ни было эмоции, тихо произнесла:

– Давай разведемся, Вадим. Я больше не вынесу.

– Я не собираюсь с тобой разводиться. Меня все устраивает, – процедил он сквозь зубы и вышел.