– Ну, и чем ты тут без меня баловалась? – поинтересовался Ваня, присаживаясь рядом.

– Текилой, – сказала сестра и долизала с руки оставшиеся крупинки соли. – Тебе не предлагаю, потому что кому-то из нас двоих садиться за руль, и это явно не я.

– Это явно не ты, – согласился Ваня и поднял руку, призывая официанта. – Колись, в честь какого события у тебя тут батарея стаканчиков числом пять?

– Эфир был трудный. Вот понимаешь, совсем ужасный. Думаю, уволят меня на… совсем, короче, уволят. И рекламодатель ушел недовольный. А рекламодатель этот, Ваня, очень крутой продюсер. А я все запорола, – тут она шмыгнула носом и в глазах появились слезы, – потому что пришел один… придурок… с которым простым человеческим языком разговаривать не получается.

– Да, – вздохнул Ваня, – с ним простым человеческим вообще не вариант.

– С кем? – Таня подняла голову.

– Ну, с придурком. Ты же про него говорила? Но вообще, он может быть даже очень неплохим человеком, поверь.

– Ой, что-то я совсем запуталась, Вань. Ты сейчас о чем?

– О том, что пить в одиночестве вредно.

Подошел официант, Тобольцев попросил расчет.

Когда они встали из-за стола, выяснилось, что Таня не очень твердо стоит на ногах.

«Эту тоже надо учить пить», – пронеслось в голове. Впервые в жизни Иван Тобольцев почувствовал, что может кого-то чему-то научить. Хоть курсы открывай.

– Надевай, – протянул он сестре шлем.

– А ты?

– А я так.

Чего уж теперь? Все равно рулить без прав придется на свой страх и риск. Так что одной проблемой больше, одной меньше – не принципиально.

Он сел на мотоцикл, Таня устроилась за его спиной и обняла.

– Держись крепче, – сказал Ваня сестре и повернул ключ зажигания.

Лица родителей Таня видела как в тумане. Ведь совсем по-другому планировала день. Ждала маму и папу, ждала шумного вечернего ужина, их рассказов, подарков. Таня знала, что они обязательно привезут подарки, и пусть давно уже выросла – все равно было здорово получить какой-нибудь сюрприз. Таня была уверена, что папа нащелкал кучу потрясающих кадров. Хотя многое можно увидеть в соцсетях, выкладывал он далеко не все. Столько было планов! А вот теперь она стояла в прихожей и не знала, что сказать.

– Что случилось? – мама, как всегда, впереди планеты всей со своей интуицией.

– Трудный эфир, – ответил вместо Тани Иня. – Что-то там с рекламодателями.

Из кухни в прихожую подтянулся папа, увидел дочь и сказал:

– Пойдем горячего чайку выпьем. Мама к тому же такую курочку запекла – самое лучшее средство от злых рекламодателей.

Сказал и раскрыл руки, и Таня, как в детстве, уткнулась ему лицом в грудь, а отцовские руки, самые сильные и самые надежные, укрыли от всего мира. И тут Таня сделала то, чего не делала с самого детства. Она разрыдалась в отцовских объятиях.

Так было в семь лет, когда упала на асфальте и сильно поранила коленку, в двенадцать, когда не прошла на танцевальный конкурс от школы, в пятнадцать, когда провалила годовую контрольную по алгебре, и вот теперь – когда поняла, что ничего у нее не получится с Ильей Королёвым, человеком, который заставляет разговаривать рояль. Он смотрел на нее с таким снисхождением, мол, что ты, Таня Тобольцева, можешь в этом понимать?

А она понимала! Но теперь не объяснить уже. Все кончено. И может, даже уволят. А и к лучшему.

Откроет кружок танцев для всех желающих.

Ваня с мамой ушли на кухню, Таня слышала звуки гремящей посуды и чувствовала, как ее гладят по голове самые лучшие руки на свете.

Есть такие женщины, которых видишь, и все – мозг отшибает полностью.