— Высочество, не спи, а то за руль не пущу, — мягко произнес я, опираясь локтями о стол и склоняясь ближе к ней.

Марьяна только фыркнула, как-то странно на меня поглядывая. Ее плечи были напряжены, а в ладошках кукла нервно комкала салфетку.

— Какой чай ты любишь? — перевел я тему.

— Зеленый с жасмином, — выдохнула она, постепенно расслабляясь.

Я жестом подозвал официанта:

— Черный кофе без сахара, зеленый чай с жасмином и шоколадное пирожное. Высочество, тебе одно или повторишь подвиг?

— Одно, — наконец улыбнулась она и тихо выдохнула.

— А мне с вишней, — попросил я и повернулся к Марьяне, — да-да, я извращенец, я помню.

Кукла, наконец, совсем успокоилась и откинулась на спинку стула.

*Подробнее о задержании и разводе младшей сестры Мирона- Стефании и ее мужа Ярослава в моей книге «Я тебе объявляю развод, майор!»

11. Глава 11

Кажется, я сошла с ума! Или снова слишком впечатлилась занятием по вождению, что было весьма сомнительно!

Я начала всерьез подозревать, что с одним из нас что-то не так. Не хотелось бы думать, что со мной, но факты говорили об обратном. Минуту назад я с трудом сдерживала раздражение и злость, но вот Мирон сидит напротив, и мне снова хочется улыбаться, а щеки буквально пылают от смущения.

Разве так бывает, что один и тот же человек минуту назад вызывал желание прибить и прикопать его где-нибудь в лесочке, чтобы с вероятностью сто процентов его больше никогда не встретить, но спустя пару минут от его взгляда пылают щеки, а кровь по венам несется с удвоенной скоростью?

Я растерянно смотрела на товарища капитана, мгновенно потеряв весь боевой настрой, и пыталась разобраться в своих чувствах. Получалось плохо. Может, это последствия падения вниз головой в четыре годика, когда меня оставили на попечение Макса, а он не досмотрел и я сверзилась с дивана, проявились только сейчас?

То полушарие мозга, которое отвечало за логику, уснуло сном младенца, а в голове вдруг возникла фраза фрекен Бок: «Я сошла с ума-а! Какая досада!»

В тот момент к нам подошла официантка и с вежливой улыбкой поставила передо мной чай и блюдце с шоколадным пирожным. Я мгновенно переключила все внимание на сладости, просто чтобы больше не думать о своем предполагаемом сумасшествии.

Мирон же все это время буравил меня пристальным взглядом, но молчал.

— Рассказывай, как прошло первое занятие, — потребовал он, разрушая тишину.

И она не была тяжелой или давящей, я вдруг осознала, что с ним вполне комфортно просто молчать. С тем его альтер эго, которое меня не раздражало…

Уже пора искать психиатра или справлюсь своими силами?!

— Отлично! — выдохнула я. — Макар отличный педагог. Они сегодня с Тимуром вдвоем со мной ездили. И знаешь что? Я впервые в жизни получила от езды настоящее удовольствие!

— Макар? — округлил глаза Мирон. — Лаврентьев?

— Да. Ты его знаешь?

— Наслышан, — хмыкнул товарищ капитан, но в его глазах я успела заметить настороженность. — И что, хорошо преподает?

— Да! И не ругается, когда я что-то делаю неправильно.

Макар и Тимур на занятиях не ставили границ «ученик – преподаватель». Наоборот, они всеми силами старались создать дружескую атмосферу, и в моем случае это сработало. Я расслабилась и перестала совершать элементарные ошибки. Да у меня даже машина ни разу не заглохла в неподходящий момент!

— Мы пока тренировались на полигоне, но в среду Макар обещал выехать в город, — продолжала я. — А в субботу у меня занятие с Владой. Это его невеста, и она тоже там преподает!

У Мирона глаза сами собой закатились и встретились на переносице, а выражение лица в целом отражало всю скорбь еврейского народа, пока я рассказывала о своей школе вождения.