— На одном курсе, но группы разные, — уточнила Лина.

— А, понятно. Так подвезти?

Он и сам не мог объяснить, почему упёрто спрашивает об этом, почти настаивает. Давно ли осуждал Риту за подобное, а теперь сам повторял за ней, словно… словно назло, что ли? Но, если честно, ожидал, что Лина откажется, а она — согласилась.

— Если тебе не трудно.

— Не трудно, конечно, — убеждённо заверил Сева. Ведь так и есть. — И тогда уж точно к тебе никто больше не прицепится. Пошли.

Он был уверен, что Лина опять устроится сзади, но она сразу прошла к передней двери, уселась на место рядом с водительским. Правда всю дорогу молчала. И он тоже молчал, потому что им и разговаривать вроде бы и не очень, хотя по-прежнему Севу так и тянуло расспросить подробнее, про Шелеста и… про Риту. И даже про сплетни, которые ходят по факультету. О новой девушке «Марика». Вот же дебильная форма имени.

А ведь вполне вероятно, что речь как раз про Лину. Ведь что-то между ней и Шелестом реально происходило, пусть даже отношениями это трудно назвать. Но для сплетен вполне же достаточно. Хотя то сообщение от неизвестной Насти появилось буквально на днях, как раз после того случая, когда Сева застал Риту и Шелеста на лестнице якобы за обсуждением статьи для сборника. Только почему для этого они выбрали лестничную площадку — непонятно. Или нет, лучше уж пусть на лестнице, чем вдвоём в пустом кабинете.

Но если поначалу так и было — пустой кабинет. Иначе почему Шелест многозначительно ухмылялся, когда смотрел на Севу с высоты лестничного пролёта? А потом ещё это «совсем» рядом с глаголом «забирать». Будто отчасти уже.

Сева мысленно чертыхнулся, одёрнул себя. Да сколько же можно тасовать эти нелепые мысли? Он из-за них даже чуть нужный поворот не пропустил. Так бы и проехал прямо, опомнился только в самый последний момент, да и то вроде бы потому что Лина всё-таки что-то сказала, брякнул наобум:

— Тебя опять лучше высадить у магазина?

Кажется, не совсем в тему. Она посмотрела чуть удивлённо, но и тут согласилась:

— Ну можно, да.

— Хорошо.

Сворачивать всё-таки не пришлось, проехали прямо, остановились у края тротуара, там, где нашлось свободное место в ряду припаркованных машин. Но прежде чем вылезти из машины Лина чуть подалась в его сторону, осторожно коснулась предплечья, даже провела коротко, будто погладила, произнесла:

— Сев, спасибо тебе. — И, раньше, чем он в очередной раз успел отмахнуться и заверить, что ничего особенного, добавила: — Другие бы точно просто мимо прошли. А ты не такой. Не как все. Рите повезло.

Ему показалась, или в зелёных глазах действительно мелькнуло сочувствие. Рите? С чего бы? Или ему?

Рите повезло, но она… не понимает, насколько? Не ценит? И вообще…

Ну хватит уже! Всё она прекрасно понимает, всё ценит и никаких «вообще». Точка. И позже вечером уже Рита, как и полагалось, сидела на том самом кресле рядом с водительским.

Точнее некоторое время назад она на нём действительно сидела, а теперь уже переместилась Севе на колени. И они упоённо целовались (не колени, конечно), с каждой минутой увлекаясь всё сильнее. Но даже несмотря на всё более затягивающие ощущения, где-то глубоко в сознании подспудно росло раздражение: и на тесноту автомобильного салона, и на эти ласки урывками, когда постоянно приходится сдерживать себя и ловить моменты, чтобы остаться наедине, но не в настолько стеснённых условиях.

И, возможно, не только ему подобное надоело. Потому как, будто в ответ на его мысли, Рита вдруг отстранилась, заёрзала.

— Ой, подожди. Нога затекла.