Больше всего на свете мне сейчас хочется расцарапать физиономию Назара и меньше всего — разговаривать, но это нужно сделать. Иначе что я вообще тут делаю? Можно смело отправляться домой.

Нет, раз уж пришла, не уйду. Все, сейчас чуть успокоюсь, перестану подпрыгивать на месте от бурлящих внутри эмоций, и сразу пойду.

Я пытаюсь расслабиться, разжимаю кулаки и смотрю на отметины на ладони, которые оставили ногти. М-да, мало мне Назар причинил боли, надо было и самой себе добавить.

Прикрываю глаза и старательно сосредотачиваюсь на дыхании: делаю несколько глубоких вдохов и выдохов, представляю, как гнев выходит из меня вместе с воздухом. Обычно это неплохо помогает успокоиться, но сейчас не срабатывает — я как кипела, так и киплю. Впрочем, может, сегодня как раз тот случай, когда не нужно избавляться от злости? В конце концов, если что-то пойдет не так, я должна защитить себя и ребенка.

Киваю сама себе, и вдруг в голове всплывает фраза: «Мы взрослые люди, Назар, давай все обсудим».

О, то что нужно! Так гораздо лучше. Просто и в то же время сразу покажет его настрой.

Только вот захочет ли он со мной разговаривать? Вдруг не откроет или того хуже — попросит охрану выставить меня из «Астории»?

Перед глазами встает и другой вариант: пустит, но будет не один в номере, а с той своей фигуристой шатенкой, и заставит говорить при ней.

Передергиваю плечами, представляя, как они оба, устроившись в креслах, награждают меня надменными взглядами. Ох, нет, я там со стыда сквозь землю провалюсь, если еще раньше не разлечусь на молекулы от гнева.

И снова второй голосок скромно поет: «Алиса, что, если Назар все-таки хочет ребенка? Дай ему шанс!»

Я стону про себя от разрывающих меня на части полярных эмоций, разворачиваюсь, встаю с лавочки и нос к носу сталкиваюсь с Назаром.

— Ты?! — одновременно восклицаем мы.

Однако удивление в его взгляде быстро исчезает.

Я смотрю на него и невольно пячусь. Моя злость — детский лепет в сравнении с тем, какие волны агрессии и гнева исходят от Исаева.

Мне становится сложно дышать.

Не могу поверить, что мой Назар мог так измениться. Где тот человек, который нежно и в то же время крепко прижимал к себе, заботился, устраивал сюрпризы, целовал так, что подкашивались колени? Как же все наши разговоры по душам, планы на будущее?

Мне кажется, или он готов развернуться и уйти? Ну нет, нужно все прояснить.

— Давай поговорим, Назар!

— Давай.

Взгляд Назара наполняется презрением, и он морщится.

Я не выдерживаю такого неприкрытого отвращения, чувствую себя гаже некуда, а глаза тут же наливаются слезами. Все дельные мысли вылетают из головы в мгновение ока, и я шепчу:

— Зачем ты мне врал, Назар?

— Хорош строить из себя невинную овечку, ты и так знаешь, — зло выплевывает он, и я теряюсь еще больше.

Что знаю? Разве стояла бы тут, понимай я хоть что-то?

Я ожидала чего угодно, но не такого. Три месяца сдувать с меня пылинки, а потом бросать в лицо эти гадкие слова... Чем я заслужила такое отношение?

— Хорош ресницами хлопать, со мной этот номер не прокатит! Не притворяйся большей дурой, чем ты есть. Хотя нет, ты точно не дура. Дрянь, да.

Я смотрю на него с дрожащими губами и не верю, что он произносит вслух такие слова, ведь буквально пару дней назад шептал совсем другие: солнышко, радость, нежность.

— Как ты можешь?! Что с тобой, Назар! Поиграл, и надоело? Теперь я дура и можно с той шатенкой? Хотя дура и есть... Поверила, когда ты говорил, что мы идеально подходим друг другу!

— Я говорил? Тебе приснилось, потому что я совершенно точно тебе не подхожу. Точнее, это тебе никогда не стать той, которая мне подойдет. А вот шатенка, — выделяет он это слово, — отличный вариант, ты права. Куда тебе до нее.