Маринка говорила, что он видел ее, но не испугался, не засуетился. А человек, который чувствует за собой вину, именно так бы себя и повел.

Закрываю ноутбук, когда Дарина желает нам спокойной ночи и уходит в свою комнату.

– Жду тебя на кухне, – говорит мне Тимофей, выключая телевизор.

Он, кажется, на самом деле не понимает, какая муха меня сегодня укусила, и хочет объяснений.

Муж уходит, слышу, как включает воду, потом щелкает чайник. А я сижу, барабаня пальцами по закрытому ноутбуку, и думаю, что через пару минут моя семейная жизнь может рухнуть. Восемь лет… Восемь лет я была самой счастливой женщиной на свете. Девочка, выросшая в детском доме, получила то, чего у нее никогда не было. Семью… До встречи с Тимофеем у меня была только Марина, которую я считала не просто подругой – сестрой. Потом замужество, рождение Дарины. Я не думала, что можно быть настолько счастливой. И можно не начинать с Тимофеем этот разговор, но жить во лжи я не хочу. Лучше отрезать сразу, чем медленно поедать себя.

Захожу в кухню, когда муж разливает кипяток по чашкам. Смотрю на его спину, обтянутую серой футболкой, на короткий ёжик волос на затылке. Сердце снова даёт о себе знать тупой болью. Я же так его люблю… Неужели этого было мало?

– Ты во мне сейчас дыру просверлишь взглядом, – оборачивается он, держа в руках чашки с чаем. – Ты хотела поговорить, но за вечер двух слов мне не сказала. Значит, не хотела при Дарине. В чем дело, Милена?

Тимофей, поставив чашки на стол, выдвигает стул, предлагая мне присесть. Сам садится напротив. Все так же, как и всегда. Сколько раз мы сидели здесь и разговаривали. И муж никогда не пытался уйти от наших вечерних посиделок – ему нравилось меня слушать, рассказывать самому обо всем, до последних мелочей. Да, в нашей семье ничего не замалчивалось, наверное, поэтому мы никогда и не ссорились.

– Тим, ты мне изменяешь? – спрашиваю прямо, наблюдая за реакцией мужа.

Не дышу в ожидании ответа. Тимофей медленно поднимает на меня взгляд, смотрит удивлённо, скорее даже как на умалишенную.

– Милена, у нас запоздалый кризис семи лет? – не даёт прямого ответа. – С чего такие мысли? Я дал повод усомниться в себе?

Он выглядит искренним и как будто на самом деле не понимает, откуда я это взяла.

– Ты не давал, – в этом плане даже спорить не буду. – Марина позавчера тебя видела в гостинице. В “Марриотте” на Краснопрудной. Ты входил в номер с девушкой. Ты, если не ошибаюсь, в тот день с инвесторами встречался.

– Я? – Тимофей даже пальцем в грудь себе тычет. – Маринка своими реагентами не надышалась? Не был я ни в какой гостинице. Мы сидели в ресторане на Шмитовском проезде. Милен, Марина что-то перепутала.

Я верю ему. Муж выглядит искренним, но и подруге лгать незачем. А ведь я была готова к тому, что Тимофей признается, потому что против свидетельских показаний, так сказать, не попрешь. Но нет… Он доказывает обратное, да так, что я начинаю сомневаться в адекватности Маринки.

– Она уверена, что ты её узнал, – выкладываю последний козырь. – Хочешь сказать, что Марина на тебя наговаривает?

– Да не может быть… – Тимофей задумчиво потирает подбородок, уже не глядя на меня.

И у меня складывается впечатление, что эти слова он говорит не мне – это как мысли вслух. Вот сейчас точно странно. То ли Тим на самом деле что-то скрывает, то ли у меня паранойя.

– Я не хочу, чтобы мы дошли до скандалов, обвинений и всего того, что плохо повлияет на нашу дочь, – мой голос срывается, хоть я и пытаюсь говорить спокойно. – Если у тебя кто-то есть, если ты меня больше не любишь…