Я приоткрыла дверь и постаралась выпалить как можно бодрее:

- Ну, что на этот раз?

Но когда увидела стоявшего на пороге, сердце с грохотом покатилось вниз.

Интересно, кто придумал, что время лечит? Я не видела его два дня, но мне совсем не стало легче. Наоборот: сейчас, когда муж был передо мной, все те чувства , что старательно запихивала куда поглубже, бешено вскипели во мне, взбесились, взорвались, словно один лишь взгляд на него был подобен броску спички в керосин…

Конечно, однажды это наверняка пройдет. Я научусь без него жить. Научусь не реагировать так на его близость… но сейчас мне было больно. И на эту боль я имела все права.

- Что тебе нужно? - выдохнула, осознав, что молчание между нами затянулось.

Глеб качнулся на месте. Я со смесью удивления и брезгливости поняла, что он пьян.

- Нам надо поговорить, - заявил он, тем не менее, достаточно четко.

- Мы и так каждый день говорим по телефону. Этого достаточно.

Он подался ближе ко мне. Я уловила полынно-горький запах того, что он, должно быть, пил, когда Глеб процедил:

- Ни черта. Ты постоянно вешаешь трубку.

- Ты пьян, - проговорила неодобрительно.

- А ты…

Он задохнулся, словно не смог подобрать подходящего слова. Но, судя по выражению лица, это должно было быть что-то уничижительное.

- Права была мама, - наконец выплюнул он. - Ты не подходишь мне.

Он окинул меня взглядом: тем самым, что уже был до боли мне знаком. Тем самым, который я вряд ли когда-нибудь сумею забыть. С такими же глазами муж говорил, что изменяет, потому что я себя запустила…

- Тогда что ты тут делаешь? - откликнулась сдержанно, хотя все внутри ревело и рвалось. - Иди к более подходящей женщине.

- Пришел сказать, что правильно сделал, что тебя бросил!

Его слова били больно, хлестко, резко. Но я едва не расхохоталась, услышав это заявление.

- Иди и проспись, Ланской.

Он стремительно, порывисто притянул меня ближе. Так, что мы едва не стукнулись лбами…

- Думаешь, я пьян? Нет… Я тебе и завтра скажу, что ты подлая, лживая, отвра…

Я вырвалась из его захвата. Не собиралась и дальше слушать оскорбления, которых мне уже хватило с лихвой. Которые никогда не смогу забыть…

- Убирайся, - прошипела, отступая вглубь квартиры.

Но он шагнул следом.

- Я не все сказал…

- А я - уже все услышала. Вон!

Но его это не остановило. Он попытался протиснуться следом и мне не оставалось ничего иного, как с силой толкнуть его…

Он пошатнулся, неохотно отступив, взглянул на меня с удивлением…

Я захлопнула дверь.

Темнота обступила меня со всех сторон, укрыла надежным непроницаемым покрывалом…

И я была ей благодарна. За то, что никто не мог видеть сейчас моих слез.

12. Глава 12

- Ты связался с Коневым? Ну, тем самым, кто должен помочь тебе отсудить Тео? - потребовала ответа мать, когда Глеб приехал к ней после того дня, когда нетрезвым заявился к жене.

Голова трещала, в висках беспрестанно бился вопрос: «Правильно ли он поступает, когда желает получить от Оли подтверждение слов мамы об измене?».

А Римма Феликсовна словно сорвалась и решила пойти в атаку. Беспрестанно говорила ему о том мужике, с которым видела Ольгу. Разумеется, Глеб поверил. У него просто не было повода не доверять родному человеку. И во что это вылилось? В отвратительную сцену, когда вновь наговорил жене неприятных слов.

- Связался, - мрачно отозвался Ланской. - Он постарается помочь.

Глеб и сам не мог понять, почему его так тянет к матери. Будто бы в мире не осталось места, где ему были бы действительно искренне рады. Мало того, он сам приложил к этому руку. И вот он приезжал в квартиру Риммы Феликсовны, а она только и делала, что его накручивала. Не говорила, как ей жаль, что жизнь сына летит к чертям. Не поддерживала. А постоянно с упорством отбойного молотка поднимала вопросы скорого развода, измены Ольги. Ну и обязанности забрать Теодора у этой «ужасной женщины».