Это можно было проверить прямо сейчас, чтобы решить, как отнестись к её признаниям. Айрис, глядя мне прямо глаза, выдернула из моего сидения подголовник и, внешне не прикладывая особых усилий, согнула одну из ножек буквой U, затем кинула его мне в руки. Я попытался разогнуть её назад, но не смог. Ножка крутилась в моих влажных ладонях, не позволяя приложить нормальное усилие. Айрис выхватила подголовник назад и разогнула ножку так же играючи, как и согнула. Правда, при этом она больше не была ровной. На ней осталась волна. Девушка вернула его на место, забив до конца ударом ладони. Что-то подозрительно хрустнуло внутри сиденья.

– Есть ещё сомнения? – спросила Айрис.

– А по вашим законам я не стану соучастником побега? – спросил я, решив, что вляпался в неприятную историю космического масштаба.

– А кто меня здесь найдёт? Я одна из… А сколько вас здесь живёт?

– В городе?

– В каком ещё городе? На планете.

– Восемь миллиардов, кажется.

– Немного, конечно, но в мире, где нет идентификации ментальной матрицы, я затеряюсь, словно песчинка. Ты только представь себе: у вас можно делать всё что угодно, и никто не будет об этом знать. Вот убей я тебя сейчас – это я образно, – успокоила меня Айрис, – и никто меня не найдёт.

– Ты зря так думаешь. На заправке нас снимала камера. Мужик из джипа видел меня и тебя. К тому же мы им показались неадекватными, поэтому они запомнят нас хорошо. Полиция быстро распутает этот клубок.

– Да? Какая полиция?

Её будто бы смутило известие, что у нас существуют органы правопорядка.

– Служба, занимающаяся раскрытием преступлений.

– А мне говорили, что у вас здесь нет ничего подобного.

– Кто мог такое сказать? Тот, предки которого были вывезены в каменный век? Жизнь на Земле меняется с каждым годом. Когда я родился, у нас в семье даже компьютера не было, а сейчас даже бабушка без него и дня прожить не может.

– Заткнись! – грубо оборвала меня Айрис. – Не порти мне настроение.

– Извини. – Я отвернулся от неё и взялся за руль. – Куда тебя отвезти?

– Какие варианты?

– У нас тут карантин, хостелы не работают, только гостиницы, но там дорого берут. Квартиру снимать тоже дорого.

– Дорого – это как?

– Значит, денег нужно много. Я столько не зарабатываю, чтобы снимать жильё. Кому-то.

– Деньги – это оплата труда?

– Да. У вас разве нет такого?

– Нет, конечно. У нас только социальные баллы.

– Ими оплачивают?

– Нет, они дают тебе уровень доступа.

– А, ясно. Правда, не совсем.

– Не напрягайся. Хреновая система. Послать в жопу – минус один бал, на хрен – минус три, пожелать скорой смерти – десять. Жополизы всегда в фаворе. А где взять денег, чтобы я могла поселиться в своём жилье?

– Я не знаю. У меня не очень с ними складывается, не деловой склад ума.

– Замечательно. А можешь посоветовать мне человека, у которого деловой склад ума, пока я сама не разобралась, что к чему?

– Эм-м-м, нет, у меня таких знакомых нет. Не тот круг общения.

– А ты один живёшь? – Айрис посмотрела на меня, как будто уже всё решила.

– Да. Это квартира моих родственников, которые уехали за границу. Живу, заодно и присматриваю.

– Ты поживёшь со мной, пока я не найду лучшего решения.

Не сказать, что я был против. Несмотря на явно не самый лучший характер, девица умела источать обаяние, перед которым трудно устоять. А мне и перед девушками с внешностью попроще было трудно устоять. Жаль, они не строились в очередь, чтобы его произвести.

– Ну, если тебе так будет удобно… – произнёс я, чувствуя, что зря это делаю. Айрис могла передумать.

– Неудобно мочиться в невесомости, к остальному можно привыкнуть, – ответила она резко. – У тебя есть во что переодеться?