Сначала мужчины меня любят, а потом ненавидят. Ненавидят за то, что я сильнее. Всегда мечтала встретить того, кто сильнее меня. Наверное, поэтому жизнь моя превратилась в вечный поиск. Я уже не могу быть слабой, никогда и никому не покажу своих слёз. Не боюсь быть одинокой и всю жизнь сталкиваться с чужой ложью и ненавистью. Какой бы мужчина ни был рядом со мной, я всегда чувствую одиночество, – от него невозможно избавиться и нечем восполнить. Я и сама не заметила, как стала циничной. Но всё же считаю, что позволить себе цинизм может только сильная личность. Нынешнее время требует. По-другому не выживешь.

Причинять боль могут не только такие стервы, как я. Просто мы честнее с окружающими, чем «белые и пушистые» девушки. Я всегда боялась стать жертвой и выбирала роль палача. Но, выбрав роль палача, лишь усилила свою позицию жертвы.

И всё же я привыкла, что в моей жизни нет ничего постоянного. Мне не опасен пожар страстей. Я слишком взбалмошна и уступаю мужчинам в постоянстве. Сначала их заводит моя непредсказуемость, они приходят в восторг, но рано или поздно начинают её ненавидеть. Их раздражает всё, что когда-то во мне так нравилось, потому что любой мужчина хочет поставить даже самую сильную женщину на колени.

Я никогда не делаю то, что от меня ожидают, а поступаю так, как считаю нужным. Если понимаю, что с мужчиной пора расставаться, заставляю себя убить свои чувства и жить спокойно. Меня никогда не подводит холодный рассудок. Безответная любовь не для меня. Да и вообще я считаю: не чувства руководят человеком, а человек чувствами. В любви всегда выигрывает тот, кто меньше всего придаёт ей значения.

По ночам мне часто снится один и тот же сон. На мне маленькое чёрное платье а ля Коко Шанель, туфли на высоких каблуках и алая помада на губах. Я курю сигарету в длинном мундштуке и соблазняю мужчин одним взмахом ресниц. Сильный пол падает у моих длинных ног и складывается штабелями, а я пинаю бездыханные тела туфелькой, пытаясь расчистить себе дорогу… Все эти мужчины когда-то хотели видеть меня обычной, а не роковой… Из-за одного идиота чуть даже не застрелилась в собственной ванной… Теперь я иду по их трупам, курю сигарету и наслаждаюсь запахом крови…

Когда приезжаю к брату, чувствую запахи детства. Мы видимся нечасто, зато наши встречи наполнены такой теплотой и такой радостью, что трудно передать словами. К одному из моих приездов Влад даже пожарил курицу. А для него это не так просто, ведь мой брат не видит. Картошку он чистит медленно. То, что у зрячего отнимет пять—десять минут, у Влада занимает час.

Мой брат никогда не видел этого мира, он родился слепым. Он не любит, когда его жалеют, и не позволяет воспринимать себя как инвалида. Для меня Влад всегда был загадкой. Мне было непонятно, как он может жить в темноте, готовить еду, передвигаться по улице, работать, реагировать на различные ситуации.

Однажды, когда он попросил меня помочь по дому, то сразу заметил: я небрежно вытерла стол и плохо перебрала гречневую крупу для обеда.

– Влад, ну откуда ты всё знаешь? – развела я руками.

– Анфиска, просто я всё чувствую. Поэтому даже не пытайся меня обмануть. И как только тебя твои мужики терпят…

– А куда им деваться, – невозмутимо ответила я и закинула ногу за ногу. – Да и не мужики нынче, а тюфяки какие-то. Вон Толя полтора года с женой развестись не может.

– И не разведётся, – заметил Влад.

– Я тоже так думаю. Ему просто выгодно иметь жену и меня. Ладно, прорвёмся.

Я взяла Влада за руку и улыбнулась. Когда Влад был совсем маленьким, я постоянно к нему цеплялась и просила научить меня тоже жить с закрытыми глазами. Мы постоянно дурачились, и Влад повторял одну и ту же фразу: