– Обещаю. – Я вытерла слёзы. – А можно я исполню вашу мечту? Можно отвезу вас в церковь?

– Каким образом?

– Вызову «скорую помощь». Они положат вас на носилки и отвезут в церковь.

– Люди будут заходить и думать, что отпевают покойника.

– Плевать, что будут думать люди, – решительно произнесла я и вышла из комнаты.

Быстро переодевшись, я посмотрела на спящего Леонида, взяла сумочку, посчитала в кошельке деньги и попросила домработницу:

– Вызовите, пожалуйста, «скорую». Я не знаю, по какому номеру звонить.

– А что случилось? – заволновалась домработница. – Хозяину плохо?

– Ему уже год как плохо. Вызовите «скорую».

Женщина не стала спорить и позвонила. Но тут же сказала:

– У него есть свой лечащий врач. Нужно сообщить ему.

– Не надо никому сообщать. Нужна машина «скорой помощи». Хозяин мечтает съездить в церковь.

– Но он совсем плох. Он не может встать.

– А это и не нужно. Его внесут в церковь на носилках.

– Но ведь это такой стресс…

– В чём стресс? В том, что человек хочет пообщаться с Богом?

– Но…

– Никаких «но», хозяин хочет этого сам. Сейчас приедет «скорая помощь», узнайте, сколько нужно денег, чтобы Михаила Андреевича доставили на носилках в церковь, подождали там час и привезли обратно.

Ошарашенная домработница автоматически кивнула, затем встретила приехавшую бригаду врачей. Обговорив нужную сумму, они положили деда на носилки и повезли в церковь. Я сидела с ним рядом и, видя, как он закрывает глаза и корчится от боли, слегка сжимала свою руку.

Носилки положили посреди церкви, я села рядом с ними прямо на пол и увидела в дедовых глазах слёзы.

– Я могу уйти, чтобы вы смогли пообщаться с Богом.

– Ты не мешаешь.

За час, проведённый в церкви, мы не обмолвились ни словом. Оба слушали тишину. Я подложила ему под голову высокую подушку, чтобы было удобно смотреть на образа, и держала его за руку. Когда «скорая» доставила нас домой, мертвецки бледный дед посмотрел на меня, и прошептал:

– Спасибо за мечту.

В ту минуту, когда его заносили в спальню, появился ничего не понимающий заспанный Лёня.

– Ты куда моего деда возила?

– В церковь.

– Ты что, с ума сошла?! Его же вообще нельзя кантовать.

– А я и не кантовала. Конечно, дорога немного его измотала и он устал, зато посмотри, какие у него счастливые глаза. Ведь он об этом мечтал.

Лёня взял меня за руку, вытащил в коридор и прошептал, округляя глаза:

– Послушай, откуда тебе знать, о чём мечтает мой дед? Ты тут без году неделю, а уже права качаешь.

– Я не качаю права. Я хотела как лучше.

– Тоже мне сестра милосердия! Я тебе ещё раз повторяю: деда нельзя кантовать. Он и так совсем дохлый. Не нужно его никуда возить. Вот он сейчас кони двинет, а мы ещё не знаем, переписал он на меня завещание или нет. Домработница сказала, вчера к нему вечером нотариус приходил, но я ещё никаких бумаг не видел. Не удивлюсь, если в завещании всё ещё фигурируют проклятые кошки. Завтра отец с матерью прилетают. Они с ним серьёзно поговорят. Дед совсем с катушек слетел, из ума выжил. В конце концов, я выполнил его желание.

– Ты любишь своего деда?

– Конечно люблю, – не раздумывая, сказал Леонид.

– Тогда почему так говоришь?

– Было бы у тебя наследство, которое твой любимый родственничек отписал кошкам, я бы посмотрел, как бы ты рассуждала. – Леонид заглянул к деду и спросил заботливо: – Дедуль, ты как?

– У тебя замечательная жена.

– Конечно. На плохой я бы не женился. Кстати, дедуль, я не показал тебе самого главного.

Леонид достал из кармана брюк свидетельство о регистрации брака и с особой гордостью протянул его деду.