– Я вообще не люблю простолюдинов, – прямо признался он. – Издержки воспитания, знаешь ли. А ещё я нервничаю, когда путешествую без своего линкора. Но сейчас это была не прихоть, а необходимость.

– Простолюдины составляют большинство вашей Империи, – не согласился я.

– И что? – принц подкурил сигарету и затянулся. – Будешь?

– Нет, – покачал головой я. – Я курю, когда нервничаю. А сейчас я не нервничаю.

– Ну надо же? – выпустил кольцо дыма Герхард.

– Наши Тени – тоже из простолюдинов, – резонно заметил я.

– И что? Тени – это всего лишь инструмент. У меня, к примеру, уже пятая, – он скривился. – Дохнут, как мухи. А простолюдины – простое пушечное мясо.

– Кажется, у нас непримиримые противоречия по отношению к простым людям, – покачал головой я.

– А это – издержки уже твоего воспитания, – заметил принц.

– Итак, я здесь, – прищурился я. – Давайте поговорим о цели нашей встречи. Я не буду скрывать, я удивился, увидев здесь именно вас. Хотя и предполагал, что Организация не может так долго существовать без влиятельных покровителей, – я всё-таки не выдержал и выплеснул эмоции. – Но целый принц, пожри меня Хаос!

Герхард тихонько засмеялся.

– Ты многого не знаешь, Ноунейм. И многого не будешь знать, даже после нашей встречи. И всё это произойдёт не из-за того, что я что-то буду утаивать. Многого я сам не знаю. Да-да, не смотри на меня так. Принц – не главный человек в нашей Организации. Есть люди, как ни прискорбно об этом говорить, поумнее меня. Ты знаешь, сколько лет этой Организации?

– Без понятия, – честно кивнул я.

– Она старше Империи, скажу так. Изначально это были осколки прежнего государства, которые боролись против возвышения Одарённых. Со временем, поняв, что доминация Одарённых над простолюдинами неизбежна, Организация несколько сменила свой вектор, который переместился с борьбы против всех Одарённых на борьбу против конкретного существующего имперского строя. Это было не сложно, так как Одарённым могут противостоять только такие же Одарённые. Ну, это ты уже понял.

Принц отпил воды из стакана, чтобы прополоскать горло, затушил сигарету и тут же закурил новую.

– Как ты понимаешь, любое революционное движение сильно в те моменты, когда общее количество недовольных граждан значительно превышает количество поддерживающих и одобряющих существующий государственный строй. А императорская семья, я подозреваю, не больше, чем красивая витрина, которую предъявляют народу, чтобы показать силу и мощь Империи, и преданность Императора интересам простого народа.

Он щелчком подозвал официанта и показал ему пустой стакан.

– За последнюю тысячу лет, в период правления последнего Императора, сложился самый благополучный момент для переворота.

– Подождите, Вы имеете в виду, что нынешнему Императору более тысячи лет? – изумился я.

– Может больше, может меньше, – флегматично пожал плечами принц. – Ты думаешь, в Империи существует престолонаследии? Как бы ни так! Моё звание принца – всего-навсего даёт мне некоторые привилегии, которые заключаются в шикарном образе жизни и участии в некоторых «витринных» мероприятиях. Я даже не до конца уверен в том, что моя мать приходится сестрой Императору. Ведь ей стукнуло всего девяносто лет в прошлом году. А учитывая разницу в её возрасте и возрасте Императора, я сомневаюсь, что у них общие родители. Вся структура Империи… полностью прогнила.

Мы замолчали, я переваривал услышанное.

– То есть ты никогда не видел Императора – твоего родного дядю? – уточнил я.

– Видел, – скривился принц. – В церемониальной броне с закрытым забралом. Не только я, но и моя мать не видели его когда-нибудь без брони.