Замотавшись в полотенце, выхожу во двор. Очень тепло, такая мягкая жара, она необыкновенно приятно обволакивает всё тело... Замечаю в углу двора сложенные один на другой белые пластмассовые лежаки, такие же, как на пляже.

Беру один, ставлю на солнышко, минуту колеблюсь, но идти в дом за купальником никаких сил нет, вспоминаю, что и купальника-то у меня нет, а бельё я всё постирала только  что, так что придётся мне позагорать ню, тем более я давно хотела попробовать, но ведь с мамой так загорать не будешь, да и при девчонках, когда мы выбирались куда-нибудь своей компанией, я тоже стеснялась.

А здесь меня никто не увидит, забор высоченный, хозяйка без предупреждения тоже не придёт, так что, отбросив сомнения, я  скидываю с себя большое пушистое полотенце, аккуратно стелю его на лежак, блаженно растягиваюсь  на приятной прохладе влажного полотенца и мгновенно проваливаюсь в глубокий, беспробудный, и, кажется, наконец-то, безмятежный сон...

16. глава 16

Эвелина

Смешно, но летом я просыпаюсь от холода.  Солнце продолжает свой путь по небосводу и теперь на меня падает тень от одной из пальмочек, растущих во дворе.

Я ёжусь, руками пытаюсь растереть своё тело в надежде быстренько согреться. Я вся покрылась мурашками, гусиной кожей, как говорит мама.

Провожу рукой по груди, касаясь сосков. Меня удивляет, какие они твёрдые и острые. Мне кажется или у меня слегка увеличилась грудь? Беру грудь в руку, пытаюсь определить на ощупь, не изменился ли размер. Да нет, кажется, нет.

Сосок в моей руке становится ещё твёрже, я слегка сжимаю собственную грудь, меня пронизывает слабая сладкая боль, инстинктивно я сжимаю ноги, перед глазами вдруг встаёт мой названый брат, он говорит мне что-то и его горячие руки гладят всё моё тело…

Мне хочется потрогать себя там, в той развилке между моих плотно сжатых ног, секунду я колеблюсь, но ведь здесь никого нет и некому увидеть меня…

Моя рука уже там, я глажу себя сначала робко, потом всё сильнее и сильнее,  нащупываю пальцами клитор, да, да, я теперь отлично знаю теорию, ведь после того, как мы с Максом… я целыми ночами, не вылезая из интернета, читала только про это…, закрывшись в своей комнате и мечтая о скорой, как я была тогда всё-таки уверена, встрече с Максом.

Я хотела научиться доставлять удовольствие ему, чтобы он встречался лишь со мной и только со мной… Я хотела, чтобы, встречая меня даже случайно, он невольно вспоминал бы о том удовольствии, какое умею доставлять только я…

И да, чтобы при одном только взгляде на меня у него вставал член. Я помню его член, мои руки помнят его и моё тело помнит его… Я проникаю пальцами внутрь себя, трогаю себя уже там, я хочу опять забиться в той сладкой муке, которую причинил мне мой названый брат и которую я не забыла…

Но нет, мои пальцы плохая замена, моё тело реагирует лишь слабой дрожью и смазанными отголосками того, что, я теперь знаю это, может быть.

Но я уже раздразнила себя, и, может быть, я больная и вообще  ненормальная, я даже не буду спорить и убеждать себя в обратном, но мне сейчас отчаянно нужен член внутри меня или… что-то похожее на него, иначе я рискую просто сойти с ума от неудовлетворённого желания и  тоски, опять начинающей  волнами  накатываться на меня…

Я вскакиваю с лежака, в бессильной ярости отпихивая его со своего пути, и несусь в дом.

В доме у Барбары, как и у всех хорватов, принимающих гостей со всего мира, полно всяких прибамбасов. Какие-то статуэтки, сувенирчики, куча фужеров на любой вкус, гостеприимно поставленные на стол кувшины с домашним вином, красивые блюда с фруктами, вазочки с искусственными цветочками из икеа, красивые старинные подсвечники, наборы свечей любых цветов и размеров для романтических ужинов гостей.