Я обладательница отдельного небольшого номера в старом доме, сложенном из больших блестящих камней. В доме есть ещё несколько подобных номеров, но других гостей нет, а хозяйка живет в другом месте, так что я совершенно одна. К моим услугам довольно большой двор, в котором растут пальмы, несколько цветущих деревьев, много цветов. Здесь приятно, красиво.

Я притаскиваю во двор массивное кресло из ротанга, делаю себе огромную чашку горячего шоколада, включаю купленный в магазинчике на набережной новенький смартфон с хорватской симкой, собираясь вовсю хвастаться папе, что я на месте, что я наслаждаюсь жизнью и что он меня не найдет, и что, так и быть, адрес сообщу через недельку.

Пока смартфон загружается, смотрю на море, виднеющееся вдали, оно блестит огромным лазурным бриллиантом. Включаю Яндекс, чтобы зайти в почту... И мир меркнет перед моими глазами...

6. глава 6

Лента Яндекса   пестрит заголовками о несчастном случае с семьей известного бизнесмена. Фамилия бизнесмена   Валейко. Моя фамилия.

Яндекс бесстрастно сообщает, что при семейной поездке бизнесмена с женой и дочерью, которой совсем недавно исполнилось девятнадцать лет, на открытие ресторана близкого друга семьи Гроховского, бизнесмен не справился с управлением, машина перевернулась, возникло возгорание, спасти не удалось никого. Расследование, проведённое полицией, выявило, что автомобиль был технически неисправен, что, по всей видимости, и привело к трагедии.

Горячий шоколад льётся на мои голые ступни, чашка падает из моих дрожащих рук, острая боль скручивает мне живот, меня рвёт прямо на ухоженный газон, я сгибаюсь пополам, падаю на четвереньки, рвоты уже нет, но всё новые и новые её приступы сотрясают меня. Очень болит живот, горит обожжённая шоколадом нога. Я рада этой боли...

Потом я долго умываюсь ледяной водой, смотрю на себя в небольшое зеркало над умывальником, я не узнаю себя в этой испуганной несчастной девчонке с дрожащими губами и пустым взглядом. Мои глаза сухие, я не плачу, у нас ведь есть договор с папой, что маршалы не плачут. И не сдаются. И не сдают своих.

Мне надо к людям. Мне страшно оставаться одной.

-Всегда, когда тебе плохо, иди к людям, доча, -вспоминаю я. Так говорит мне папа. 

Я выхожу в город. Медленно бреду по улицам, не замечая времени. Я хочу почувствовать усталость, я иду и иду. Оказываюсь в Старом городе. Здесь всегда много народа, в любое время года. Много людей и сейчас. Я сажусь около гладкой каменной стены древнего дома на старинной площади древнейшего собора, мимо меня нескончаемой рекой идут люди, разговаривают, смеются, я смотрю сквозь них.

Я как рыба, выброшенная на берег. Мне нечем дышать, меня опять тошнит, я чувствую, что меня вырвет сейчас прямо на гладкие отполированные плиты Старого города и беспечные весёлые люди будут смотреть на меня.

Я поднимаюсь, у меня все же получается, шатаясь, дойти до ближайшей урны, благо, тут они на каждом шагу, и меня опять выворачивает наизнанку. Какие-то люди протягивают мне чистый носовой платок, кто-то  бутылку минералки, я  скомканно благодарю, спешу уйти с площади, сворачиваю в первый попавшийся дворик,   прислоняюсь лбом к горячей стене  чужого дома, я знаю, маршалы не плачут, но слезы льются и льются, и вместе с ними уходит та беспечная счастливая девчонка, которой я была ещё так недавно.

7. глава 7

Я, шатаясь, выхожу из гостеприимного дворика, со стороны, наверное, кажется, что я сильно под шафе.

Бреду на набережную Старого города, она не очень большая, зато очень уютная, здесь спокойно, людей достаточно много, но не шумно, да я и не услышу сейчас никакой шум.