Мужчины двинулись ко мне. Я сделала шаг назад и упёрлась в койку. Могла побежать влево, но это дало бы отсрочку лишь на пару-тройку секунд. Куда бежать из камеры?

Тот, что наливал еду по мискам, что-то произнёс. Неужели он думал, что я его понимаю?

– Не подходите! – выставила я перед собой руки. – Моргала выцарапаю!

А уже в следующий миг эти двое меня скрутили так, что мне оставалось лишь приплясывать на носочках и повизгивать от боли. Даже не представляю, как у них это получилось так быстро и так профессионально. Вероятно, всему виной большой опыт. Кто-то из них хлопнул меня по попе. Кожу ожгло огнём, отчего я дёрнулась и доставила себе ещё большую боль в вывернутых суставах рук.

– Отпустите, уроды! – закричала я. – Мне больно! Отпустите!

Конечно, никто и не подумал меня отпускать. Вместо этого заставили выйти из камеры в таком, согнутом положении.

Меня куда-то повели. Куда? В тот момент меня это мало интересовало. Я шла на цыпочках, с вывернутыми руками, с выступившими на глаза от боли слезами.

– Отпустите, уроды! – голосила я. – Мне больно! Отпустите!

Шли мы по коридорам какого-то обшарпанного здания не более двух минут. Скорее, даже меньше. Однако эти две минуты растянулись для меня в семь часов! Передо мной несколько раз открывали двери. Мне уже начало казаться, что эта экзекуция не закончится никогда. Начало казаться, что руки вот-вот выйдут из суставов, и понадобится врачебная помощь. А где-то на краю сознания быстро росла паника, что ещё немного и руки вообще сломаются, и тогда я останусь калекой на всю жизнь.

Ничего подобного не произошло. В какой-то момент меня отпустили. Я сумела выпрямиться. Рук я уже не чувствовала. Кровь начала приливать к конечностям, отчего в пальцах закололо.

Невольно осмотрелась. Меня привели в продолговатую комнату. В одной из длинных стен было пробито множество дырок, размером чуть больше моей головы. К каждой из дырок была приделана деревянная койка с тремя металлическими зажимами. Назначения комнаты я не поняла. Впрочем, ненадолго…

Мужчины схватили меня за шею и заставили опуститься на одну из деревянных лежанок. Лицом вверх. Причём мои ноги, до самой талии, оказались в дырке. Удивительно, но я туда пролезла! Не успела я что-либо понять, как на моей шее захлопнулся зажим. Ноги висели где-то в другом помещении, и я едва доставала кончиками пальцев до холодного пола. Край деревянной скамьи неприятно давил в копчик.

– Что вам от меня надо, козлы? – прорычала я.

Попыталась левой рукой сдёрнуть металлический зажим с шеи. Но мужчины зря времени не теряли. Уже через мгновения мои руки находили в двух других зажимах. Теперь я отчётливо поняла, для чего нужна эта деревянная скамья – чтобы крепить верхнюю часть туловища. А дырка-то для чего?! Что они собрались делать с моими ногами в другом помещении?

Ответа долго ждать не пришлось. Мужчины, сопровождаемые моими ругательствами, вышли. Несколько минут я находилась в тишине, недоумении и неудобной позе. Затем обе мои ноги оказались в чьих-то руках. Невольно я дёрнулась, но меня держали крепко. Мои конечности подняли на девяносто градусов, прислонили к стене с другой стороны, а потом лодыжки почувствовали холод металла. Мои ноги были закреплены и чуть расставлены с другой стороны стены. Если учитывать, что я обнажена, то получилось, что моя попа и киска была доступна любому…

Однако я всё равно ещё не понимала, что происходило. Неужели это и есть сексуальное рабство?

Прошло минут пять, прежде чем в помещение ко мне начали заходить другие девушки. Они не смотрели на меня, словно стеснялись, хотя я пыталась поймать взгляд хоть кого-нибудь. Каждой хватило места, никто не остался не у дел. Столов оказалось в точности столько, сколько и сексуальных рабынь. Правда потом я увидела кое-что странное – их не пристёгивали к столам. Никого. Мужчины просто удостоверились, что девушки легли, а потом вышли из помещения, закрыв его на замок. После я скорее догадалась, нежели увидела, что они прошли с обратной стороны стены, и закрепили ноги всех точно так же, как и мои.