Другой очевидной темой современной женской одежды в представлении молодых дизайнеров являются дамы древнейшей профессии, причем всех типов – от дешевых придорожных «шалашовок» до дорогих демимонденок с крупными брильянтами, микроскопической юбкой и балетным прошлым. Особенно странно подобные наряды выглядят в номинации «Женская деловая одежда Уолл-стрит».

Не лучше обстоит дело и с мужскими костюмами, вызывающими настоящую тревогу. Девушки-дизайнеры видят современного русского мужчину начала XXI века совершенно кастрированным, кукольным существом в юбках и кружевах, которого следует посадить в спальне на подушку и любоваться, словно игрушкой. Тема Верки Сердючки в мужской моде также сильна – меховые шубки и вышитые беретки, даже вуалетки, как в коллекции Лады Сысковой из Челябинска или в коллекции Юлии Захаровой из Самары. Да, в России, которая в большинстве состоит из женщин и представляет собой «бабье царство», такое отношение к мужчине явно не повысит и без того низкой рождаемости!

На этом конкурсе я сделал печальный вывод, что молодежь, воспитанная на китче современного отечественного шоу-бизнеса, имеет неважный вкус. Самым больным местом являются цвета, вернее, их сочетания, где субтильные нюансы уступают ярким, но не модным цветам.

Я замечаю и другую тенденцию в творчестве российских модельеров, особенно молодых. Для них почему-то очень важно быть моднее самых модных. Если актуальны высокие каблуки, у них они – самые высокие. Если корсеты, в России они – самые узкие. Эта гипертрофированность была и в XIX веке. Можно вспомнить старинный анекдот: «Одна купчиха пригласила к себе в гости другую и показала ей гостиный гарнитур в стиле рококо. “А мой порококистей будет”,– заметила гостья». Вот и сейчас явственно прослеживается тенденция сделать что-то чересчур, в целом характерная для русской моды. И ее главный недостаток в том, что у нас не умеют остановиться.

Чувства меры нет ни в чем. Если мы начинаем делать красное, то уже краснее этого красного не будет. Если меха, то уже сделаем такие меха, что дальше некуда. Иными словами, нет понятия элегантности, которая как раз определяется наличием чувства меры. И вообще, вопрос элегантности в России не стоит. Так же, впрочем, как и вопрос вкуса. Людям трудно понять, что хорошо, а что плохо, потому что были ликвидированы родовая аристократия и все тысячелетние традиции истории и культуры России. И поэтому воспитание вкусов, которые вырабатывались веками на генетическом и фамильном уровне, прекратилось. Сегодня мало кто может спросить свою бабушку, что хорошо или плохо, потому что бабушка сама этого не знает. И у нее хорошего вкуса нет. И даже у мамы нельзя спросить.

В чем вы видите различие между российской модой и западной?

Российская мода, несмотря на свои давние традиции, еще очень молода. У нее всего-то семнадцать лет свободного развития. И это при том, что у ее истоков были Ламанова, Экстер, Попова, Степанова, Аралова и Зайцев. Но модельеры советского времени развивались вне контекста западной моды. Тогда не было выбора журналов, модного телевидения, было запрещено «идолопоклонничество». Все боялись, что их уличат в плагиате или в преклонении перед Западом, поэтому они эмпирическим путем проводили свою линию. И иногда у них это очень хорошо получалось. Как у Вячеслава Зайцева в 60–70-е годы. Просто потрясающе!

Его гениальность – в том, что он так мог прочувствовать современность. А затем был период большого отставания. Сейчас оно практически сведено на нет.