– Не торопись, дорогая. Но посматривай за погодой. Одна моя подружка по йоге сказала, что с Карибского моря на нас движется ураган «Таня». Кажется, самым поганым из них никогда не дают мужских имен, верно? Чертовы сексисты! Дейзи, прекрати немедленно! Сейчас очередь Мелиссы! Ладно, до скорого!

Я возвращаюсь в бальный зал, стараясь держаться подальше от Мэтью, по виду которого ясно, что он не сумел избежать шквала вопросов от Дженнифер и Дорис. У меня возникает смутное желание присоединиться к ним и задать несколько своих. Может, даже упомянуть Сандру. Но я знаю, что это очень, очень плохая идея. Прошлое нужно оставлять в прошлом.

– Приветствую! Поппи, не так ли? – слышу я голос за своей спиной.

Я оборачиваюсь. Это один из новых директоров по кастингу, с которыми я стараюсь поддерживать связь. Именно они читают сценарии и понимают, что по сюжету требуется целующаяся парочка в кафе-баре на дальнем плане, позади главных героев. Или дедушка, который с внуками кормит уток в парке сразу перед тем, как там будет обнаружен труп. Обычно от статистов не требуется говорить или иметь опыт съемок, но режиссеры же не могут просто выйти и наловить на улице кого-то, кто будет играть эти роли. Слишком много правил и предписаний. Поэтому они пользуются услугами таких агентств, как мое.

– Да, – киваю я. – Она самая.

– Кто этот мужчина, с которым вы только что разговаривали? – интересуется он. – Такой весьма эффектный тип средних лет с алым галстуком-бабочкой в кармане?

– А, – отвечаю я непринужденным тоном. – Я просто училась с ним вместе в театральной школе.

– Он один из ваших клиентов?

– Нет.

Директор поглаживает свою ухоженную козлиную бородку.

– Мне надо узнать, свободен ли он. Я ищу нескольких мужчин среднего возраста для комедии, которую, возможно, скоро начнут снимать.

– Вот как? – отзываюсь я, мысленно прокручивая список клиентов. – Думаю, я сумею вам в этом помочь.

Затем я отбираю оттуда некоторые имена, включая «викария» Ронни, и начинаю свою рекомендательную речь. Честно говоря, это облегчение – отвлечься. Но, пока я говорю, в голове всплывают обрывки воспоминаний. Та боль, когда моя мать покинула дом «в поисках себя» вскоре после того, как я поступила на первый курс театральной школы. И неожиданное утешение от потрясающе красивого сокурсника, чья мать тоже «смылась», когда ему было всего двенадцать лет и он учился в школе-интернате.

«Я понимаю твои страдания», – сказал он мне в кухне общежития, обнимая меня за плечи, когда я не выдержала и расплакалась.

Я вижу это сейчас так ясно, словно все происходило вчера. Себя в теле пухленькой девушки, лежащей рядом с Мэтью Гордоном в постели и совершенно офигевшей от этого.

«Почему ты выбрал меня?» – спросила я.

Он погладил меня по груди и потянулся поцеловать соски. «Потому что ты сама не знаешь, как прекрасна».

«Я вовсе не красавица», – смущенно засмеялась я.

«Нет, ты красивая. Ладно, пусть просто хорошенькая снаружи, но прекрасная внутри».

Я не была уверена, следует считать это комплиментом или нет.

«Но самое замечательное в тебе, – продолжил Мэтью, – то, что ты отличаешься от остальных. Ты не готова убить кого-то ради того, чтобы получить роль. И ты понимающая. Знаешь, каково это, когда твоя семья разваливается на части».

Конечно, это было правдой. Мой несчастный отец очень тяжело перенес то, что его бросили. Он был не в состоянии помогать мне. Что же касается мамы, я отказывалась подходить на ее звонки к общему телефону или вскрывать письма от нее.

«Моя мать снова вышла замуж, – сообщил Мэтью. – А потом еще раз и еще. Я даже не знаю, где она сейчас, и мне безразлично. – Его лицо потемнело от гнева. На мгновение мне стало почти страшно. – Что же такое происходит с женщинами, из-за чего они становятся такими шлюхами?»