– А вы разве ее хорошо знали? – насторожился Алексей. – Вику?

– А как же! Лиля-то почти год у нее работала!

– Как работала? – удивился Леонидов. – В одной фирме, что ли?

– В какой там фирме! – махнула рукой Полина Михайловна. – Моя-то без образования вовсе. Потом уже на курсы пошла учиться, когда в цветочный магазин устроилась. На этих, как их…

– Флористов, – подсказал Алексей.

– Вот-вот. Букеты, значит, делать. А до того подрабатывала где могла. Вот Викуша и уговорила ее за детьми присматривать. Двое их у нее. Старшей-то девочке тогда уже тринадцать исполнилось, но все равно трудный возраст, а младшей всего четыре года. Болезненная очень девочка, в садик нельзя. А Викуша как раз службу хорошую нашла. Главным бухгалтером.

– Постойте, – не удержался Леонидов. – У нее же, как я знаю, муж дома сидит. У меня друг в полиции, – попытался оправдать он свою осведомленность.

– Что ж, – вздохнула Полина Михайловна. – Петя-то не всегда ведь такой был. И он работал. Только человек простой, не при должности. А она женщина образованная. Яркая. Очень уж модная. Хорошо одевалась…

Леонидов вспомнил дорогую норковую шубку покойной, яркий пестрый платок на голове. С цветами. Слишком уж яркий. Да, это сейчас модно. Только такая пестрота и простота юной девушке к лицу. А Виктория была дамой при большой должности. Похоже, что у покойной бухгалтерши имелись деньги, но не было вкуса. И она любила модно одеться.

– … Высокая, стройная, – продолжала меж тем Полина Михайловна. – Я Лиле-то всегда говорила: у хозяйки своей учись, как одеваться, как себя подать. И надо сказать, что и моей перепадало. Викуша-то, бывало, то духи ей свои подарит, то губную помаду. То еще какую косметику. Последний раз вот, платок подарила. На голову. Чистый шелк! Дорогой, итальянский. Один купила себе, а другой дочке моей, – она снова стала вытирать платочком навернувшиеся на глаза слезы. – В подарок. Это уже после того, как Лиля у нее работать перестала. Заходила иногда, помогала Вике. Уже не за деньги, а по доброте. Лиля-то моя добрая девочка была. Добрая… Да… Петр хоть и дома сидел, но все равно руки не женские. А Викуша целыми днями на службе. И по субботам, бывало, тоже. И домой свои документы брала. Балансы какие-то, отчеты.

– Значит, она до последнего времени делала Лилии подарки? – уточнил Леонидов. – И ваша дочь ими пользовалась? В смысле, вещами Виктории?

– Ох, – снова вздохнула Полина Михайловна. – Как же: пользовалась! Как лежало все на полке, так и лежит. И духи, и помада. Платок тот же. Все, бывало, говорила: «Мама, это не мой стиль». И то сказать: я уж боялась, что дочке замуж-то и не выйти. А тут сам хозяин стал за ней ухаживать. Я уж подумала: повезло!

Но про Лейкина Алексею дослушать не пришлось. Проснулась и завозилась Ксюша, да из первого подъезда вышли две женщины в черных платках, направились прямиком к Полине Михайловне, чтобы вместе идти к третьему на вынос тела. Алексей понял, что ничего интересного узнать больше не удастся.

– Пошли, Саша, – вздохнул он и толкнул вперед коляску. – Ксюшу кормить надо.

– Извините, молодой человек! – окликнула его вдруг одна из женщин.

– Да? – обернулся Леонидов.

– Вы не могли бы нам помочь? Это недолго. Сейчас уже выносят, и, пока все на кладбище поедут, мы столы будем накрывать к поминкам. Столов-то маловато. И стульев тоже. Не поможете мужу перенести мебель из моей квартиры к Воробьевым?

– Конечно, – Алексей обернулся к жене: – Справишься одна с коляской?

Та кивнула и покатила Ксюшу домой. Народ начал подтягиваться к третьему подъезду, двое мужчин уже выносили из него крышку гроба. Пропустив обложенную со всех сторон цветами Викторию, которая отправилась в свой последний путь, Алексей прошмыгнул в подъезд. Похорон он не любил, хотя к трупам привык еще на прежней службе. Но каждый раз, очутившись на кладбище, думал: «Это я виноват. Недоработал». Этой смерти тоже можно было бы избежать, если бы бывший оперуполномоченный Леонидов не стал такой свиньей. Ведь знал, что Лилия первая, но не последняя! Знал! И сейчас подозревает, что он не успокоится. А они бухгалтерию Воробьевой взялись проверять! Надо положить этому конец. Алексей направился в квартиру к Воробьевым.