Ноги подкосились, я с рыданиями повисла на руках у мужа. Он буквально отнес меня в гостинную, усадил на диван. Сбегал на кухню, принес воды. Те несколько секунд, что я его не видела, словно бы вернули мне какие-то силы. Я ударила рукой по протянутому стакану и муж от неожиданности выронил его. Вода расплескалась по полу…

- Ты что творишь?

- Я ухожу, - я вскочила на ноги. - Видеть тебя не могу и не хочу! На днях заберу наши с Анечкой вещи, а потом подам на развод.

Анечка…. Наша дочка. Как он мог? Как мог предать нас? Как мог променять нашу семью на…. На что?

- Ах вот как? - вдруг бросил он со злой насмешкой, - Ну-ну!

Обогнув его, я надела кроссовки, подхватила сумку.

- Я так понимаю, ты сейчас к матери. Не настолько же крышей поехала, чтоб бросить своего ребенка… Сутки тебе даю успокоиться, а потом приеду и поговорим как нормальные люди.

Своего ребенка…. Своего!

- Приезжай когда хочешь. Буду рада не открыть тебе дверь, - выплюнула я и выскочила из квартиры.

Громко хлопнула дверью, хоть так давая какой-то выход своему отчаянию и ужасу, которые разрывали грудную клетку. Сбежала по ступенькам вниз. В глазах потемнело и пришлось схватиться за стену, чтоб не потерять равновесие. У меня всегда так, при сильном стрессе падает давление. Заставила себя глубоко дышать. С трудом заставила потому что грудь словно железные тиски сдавили.

Вышла на улицу. Достав телефон, вызвала в приложении такси. Редко себе такое позволяла, ведь Дан купил новое оборудование для своей станции и сейчас выплачивал за него кредит, потому “лишних” денег не водилось. Или на самом деле водилось, но тратились они не на меня и не на Анечку…

Как долго это продолжается? Как долго?

Из глаз снова брызнули слезы и я зажала рот рукой. Повернула голову, взглянула на наши окна. Дурацкая часть меня надеялась, что Дан смотрит. Или что выбежит сейчас следом, чтоб остановить. Скажет что-то такое, как-то объяснит… Окажется, что на самом деле не было никакой измены и все снова будет по-прежнему.

Но он не смотрел в окно. И за мной во двор не выбегал.

Приехало такси. Водитель, поджав губы, покосился на меня, но ни слова не сказал. Я не любитель бесед с чужими людьми в общем и таксистами в частности, но сейчас так бы хотелось хотя бы такой поддержки. Чтоб кто-то пожалел… Но нет.

К маминому дому мы добрались быстро. Жили ведь недалеко, да и дорога свободна. Суббота же.

Всю недолгую дорогу я пыталась взять себя в руки хоть как-то. Не хватало еще плакать при Анечке, пугать ее. Расплатившись с водителем, вышла на улицу. Зеленые деревья, жаркие, жизнерадостные солнечные лучи. Лето. Такое же, как было вчера. В мире ничего не изменилось. Он как жил, так и живет и будет жить, что бы там не случилась у рандомного человека. А вот мой собственный разрушен. Сожжен до пепла, который носит теперь ледяной ветер.

- Господи, Машенька… Что случилось? - ахнула мама при виде меня.

Она держала на руках Анечку. Мою малышку, мою булочку. Счастливо улыбаясь, она потянула ко мне пухленькие ручки.

- Ма-ма!

Я взяла ее из маминых рук, поцеловала розовую щечку и полной грудью вдохнула сладкий детский запах. Прижала к себе маленькое теплое тельце, тяжесть которого придала сил.

У меня есть ребенок! Пусть теперь и только у меня, но… Я должна держаться ради нее, моей малышки.

- Маш…

Я закусила губу. Глаза снова наполнились слезами.

- Дай-ка мне сюда ребенка, - сказала она, забирая у меня дочку.

Та захныкала, но, видя, что мама никуда не девается, снова заулыбалась. Малышка у меня спокойная и контактная. Мне повезло.