– Знаю нескольких женщин, которые после этого смогли забеременеть, – доносился до меня её голос из трубки.

Я поморщилась. Вот стерва! И ведь не врет, наверняка её знакомые женщины действительно забеременели после «чудо-процедур», проведённых любовниками. Только я просто хочу немного отдохнуть и не собираюсь искать приключений. У меня нет желания изменять Саше, и с ребёнком в моем возрасте вполне можно подождать.

Дни до отъезда шли, как обычно. Несколько раз в неделю появлялась с инспекцией свекровь. Саша выматывался на работе и почти каждый вечер требовал релакс – поглаживать его по голове, по груди, по лицу, и чем дольше – тем лучше. Час, полтора… У меня уставали руки, но Саша не понимал, как от этого можно устать. За неделю я вдруг поняла, что не помню, когда в последний раз улыбалась. Я так старалась войти в семью, так хотела, чтобы Саше и его родителям было хорошо, что не заметила, как потеряла себя. Я стала такой, какой меня хотели видеть. Удобной. Теперь мне нужно было время, чтобы осмыслить то, что со мной произошло, и понять, как это исправить.

Я готовлю только то, что одобряет Саша, с маниакальным упорством каждый день высматриваю пыль, чтобы он и его родители не увидели в квартире ни пылинки. Я смотрю фильмы, которые не будут раздражать мужа, тайком, как школьница, читаю любовные романы, я даже перестала общаться с людьми, чтобы не раздражать Сашу. И ведь я не могу сказать, что он меня тиранит, притесняет. Просто каждый раз, когда происходит то, что не нравится Саше, он начинает мягко упрекать. Обычно все сводится к тому, что я не ценю мужа, мало провожу с ним времени, отвлекаясь на всякую ерунду, не забочусь о доме… Забота о доме для Саши – одна из главных сторон жизни.

– Дашуль, открой глаза пошире! – как-то кричала на меня сестра. – Твой муж в квартире даже розетку прикрутить не может, у вас всякие провода валяются прямо на полу, идут через коридор, через всю комнату. Забота о доме относится только к тебе. Сашка со своими непомерными требованиями тебя от всех изолирует, как ты не понимаешь?

Тогда я начала отвечать словами Саши, что ему некогда после работы заниматься проводами, что он постепенно накопит денег на хороший ремонт.

– Зомбированная! – рявкнула Настя.

И теперь я вдруг начала осознавать, что она права. Я действительно оказалась изолирована почти от всех, с кем общалась. Моя жизнь в двадцать три года состоит из кастрюль, уборки, глажки, при этом мне постоянно высказывают, что я что-нибудь делаю не так. Надо что-то менять, но что и как – пока непонятно. Знаю одно – я не хочу рушить семью.

С детства я слышала от родителей, что семья – это святое, что выходить замуж нужно пораньше, тогда легче проходит притирка характеров. Настя при этом обычно закатывала глаза. А я была полностью согласна, что семью создают раз и навсегда, что идеальный вариант – когда мужчина один на всю жизнь, и что с его недостатками нужно мириться.

С Сашей я познакомилась, когда мне было восемнадцать лет. В тот день Настя взяла меня с собой в большую компанию и до сих пор иногда вслух об этом жалеет. В тот вечер мы с Сашей много разговаривали, от него я услышала всё, о чем думала сама. И о семье, и о серьёзных отношениях, и о муже-добытчике и жене, обеспечивающей ему крепкий тыл.

В девятнадцать лет я вышла за него замуж. И вот теперь пытаюсь понять, что же я делала не так. Как случилось, что крепкая семья, о которой мы мечтали, стала для меня чем-то вроде клетки?

Вечером перед отъездом мы лежали на кровати, Саша читал новости в телефоне, а я пыталась понять, что со мной произошло и нужно ли что-то делать. Может, ничего особенного не случилось, и это называется взрослением?