– Я сразу же повелела гостям и всем людям княжьим из палат, им отведенных, без моего слова не выходить. По сей день так и сидят, слуги умаялись еду им носить, – продолжала свой рассказ княжна. – Но разве уследишь так-то за всеми?

Дверь вела в какой-то потайной, узкий коридор, через который мы пришли в княжеские покои. Володарь Светлый в белом одеянии лежал на спине, вытянувшись на лавке, которая выглядела островком света среди моря тьмы. Внешне казалось, что князь спит глубоким сном и леденеет, как мамонт, сохранившийся в вечной мерзлоте – настолько холодными, застывшими и величественными казались черты его лица.

– Вот! – сказала Горислава, подходя ближе. – Я, веришь ли, Баба Яга, такой мукой мучаюсь, аж спать не могу: вдруг он из-за меня занемог, из-за того, что я его своим отказом от женихов заморских так расстроила?

– Не переживай, горлица! – сказала я, копируя стиль Бабы Яги. – Вину на себя брать не торопись. Ни коня, ни воза пока. Дай разобраться!

– Срочно исцелить его надобно! Медлить нельзя! Иначе мне придётся отказаться от княжеского престола, и тогда смута пойдёт великая по всей Запенде! – причитала Горислава.

– Почему отказаться? – не поняла я.

– Женщина не может править одна! – удивлённо взглянув на меня, пояснила Горислава. – Бабье дело – мужа любить да детей рожать, так у нас думают! Пока я тебя дожидалась, Остромысл уже дал мне понять, что не усидеть мне на троне, да и Яробор, хоробрый воевода наш, не привык женщину слушать. Смотрит на меня, аки волк голодный! Не знаю, куда от его взгляда деться!

– Дискриминация по гендерному признаку, – пробормотала я.

– Заклинания творишь? – по-своему истолковала мои слова Горислава. – Это правильно! Исцелить князя надо и злодея найти! Поспешай только, не то смуты не миновать, потому что замуж за нелюбимого я не пойду, хоть ты меня режь!

Это прозвучало как ультиматум. Княжна отступила в темноту, оставив меня наедине с захворавшим князем, лицо которого скупо освещала горящая лучина. Ну и характер у Гориславы! В бараний рог скрутит, если что не так, как она задумала! Мне и самой было интересно, что же такое случилось с её отцом. Я заставила себя припомнить все лекции и практики по медицине и приступила к осмотру. Зрачки вяло реагируют на свет, дыхание медленное, кожа прохладная, пульс слабый. Я попробовала растормошить князя, но он не реагировал на мои попытки, правда, когда я ущипнула его за руку, лицо Володаря на миг исказила гримаса страдания. Сопор? Похоже. Так бывает перед наступлением комы. Плохо дело, в общем!

– А как он себя чувствовал накануне? Не болел ли чем? – спросила я.

– Здрав был княже, – ответила Горислава, но мне показалось, что она что-то недоговаривает.

Не этим ли объяснялось то, что она отступила в темноту, будто спряталась от пристального взгляда. Я склонилась над князем, стараясь ощутить все витавшие вокруг запахи. Ничего. При диабетической коме, например, изо рта был бы запах ацетона. Может быть, это сопор из-за травмы головы или кровопотери? Я тщательно осмотрела голову и тело князя – ни царапины! Правда, на шее была какая-то тёмная полоса. Я даже сначала решила, что князя душили, но почему-то не довели дело до конца.

Потом, внимательнее рассмотрев полосу, я пришла к выводу, что это след от цепи, которую Володарь Светлый, вероятно, носил на шее постоянно и очень долгое время, причём эта цепь была с подвеской в виде ключа, правда, по сравнению с моим украшением, княжеская цепь и ключ на ней выглядели значительно массивнее. Странное совпадение! Не слишком ли много ключей в этой странной истории, куда я угодила? Если всё так, как я думаю, то куда делась эта цепь? Князя отравили, чтобы украсть её? Возможно, но почему тогда не сняли массивный перстень в виде паука со светящимися глазами, украшавший указательный палец князя? Я не ювелир, но даже мне видно, что вещь дорогая и потрясающе красивая. Либо это не кража, либо искали именно ключ. А может, всё проще: князь сам снял цепь перед сном, например? Тогда куда она делась? Я окинула взглядом княжеские покои.