– Сорок минут истекли.

От щекочащего шепота глаза девушки плавно открылись. Она слышала голос, она столько раз слышала его. Бархатный, но сейчас он больше напоминал шелк: нежный, ласкающий слух. Пытаясь понять, что этот голос делает рядом, она перевела взгляд на нашивку в виде крыльев птицы с надписью, которую она уже знала наизусть: «Капитан Даниэль Фернандес Торрес». Ее пальцы касались этой нашивки. Она уснула рядом с ним, хотя не собиралась. Как это могло случиться?

Слегка приподнявшись, освобождая его руку от своего веса, глазами вновь встретилась с ним. Она хотела спросить – спал ли он? Ведь это важно знать, но он приложил палец к ее губам. От этого прикосновения сердце перестало стучать. Он явно пугает ее сердце. Другого быть не может. Заставляет его молчать так же, как и ее голос, подчиняя себе. К черту Лондон. Пусть не говорит ни слова. Пусть молчит. Только отпустит ее.

Даниэль медленно опустил палец с ее губ, смотря в ее глаза, цвет которых напомнил ему сейчас чистый рассвет в небе. Она смотрела на него в ожидании долгожданного ответа. И он дал его:

– Лондон.

Одно его слово, и где-то в этот момент родились тысячи звезд! Одно слово создало целую вселенную из надежд и бурю эмоций.

– Сколько мы там пробудем?

Он ответил не сразу. Встал с кровати и принялся завязывать галстук. В памяти Даниэля уже который раз всплывала картина – как она нежно шептала в телефон: «Я люблю тебя». Это его не касалось. Но эти слова почему-то вызвали раздражение.

– Почти день. – Он затянул галстук на шее. Надо было сильнее, чтобы привести себя в чувство и наконец перестать думать. Но все-таки, не выдержав, грубо произнес: – Можешь начинать звонить всем, кого ты так любишь. Я удивлен, что ты вообще способна на это.

Оливия была так обрадована, что проигнорировала его резкие слова. Наконец она увидит маму. Как же она скучала и тосковала по дому! Но теперь она будет часто туда летать. Сидя на кровати и слыша, как захлопнулась дверь, Оливия вздрогнула. Даниэль ушел. Он выполнил обещание, не солгал.

Через несколько минут, приведя себя в порядок, она тоже вышла. Все было по-прежнему – в салоне горел приглушенный свет, все спали. Сорок минут для них прошли незаметно. Пройдя к своему месту, Оливия села, посмотрев на спящую Нину. Она позавидовала ей, но желание разбудить и поделиться прекрасной новостью было настолько сильным, что она уже почти коснулась ее руки, медленно переводя взгляд на спящего Марка. Сорок минут усыпили почти всех.

Облокотившись на спинку сиденья, Оливия улыбнулась. Лондон. Спустя долгих девять месяцев она вернется на родину. На один день. Но это не важно. Главное, что она вновь будет на родной земле.

Свет плавно включился, и бортпроводники начали разносить напитки. Нина наконец открыла глаза, и Оливия не удержалась.

– Нина! – крикнула девушка. – Я думала, ты никогда не проснешься. Завтра мы летим в Лондон. В Лондон!

Плохо понимая, почему Оливия так кричит, Нина вновь закрыла глаза, анализируя сказанное:

– Завтра? Без выходного? Опять лететь? Они сдурели? Кто капитан? Фернандес, который не спал уже два дня? Хотят убить пассажиров?

Оливия нахмурилась. Видимо, Нина еще не проснулась. Плевать на Фернандеса, пусть хоть неделю не спит, но он обязан доставить ее в Лондон.

– Лондон, Нина, – прошептала она, – я завтра буду дома.

Эти слова Нина уже поняла и, открыв глаза, внимательно посмотрела на подругу. И тут же широкая улыбка появилась на ее лице:

– Ты будешь дома? Европа! Оливия! – Они обнялись, и Нина задумчиво произнесла: – А в Любляну мы полетим? Нам полностью поменяли маршрут?