– Сколько тебе было лет, когда это случилось?

Она прекрасно осознавала, что он ответит и ей придется снова выпить. Но в душе зародилась частичка понимания к этому мужчине. Она прекрасно осознавала, что он испытывает утрату, и чтобы жить дальше, ему надо кого-то винить в его смерти. Так проще жить. Найти виновника и всю жизнь его ненавидеть.

– Мне было десять.

Прошло уже девятнадцать лет, а он все еще не мог смириться с его смертью.

– Тех людей, что убили твоего отца, – Оливия пристально смотрела в его глаза – взгляд был пуст, как и его душа, – их нашли?

Он даже не заметил, что она против правил задала еще один вопрос.

– Нашли. Они понесли наказание за свое преступление.

Казалось, что с поимкой убийц на душе должно стать легче. Но Даниэль нашел новую причину, чтобы терзать себя воспоминаниями о том дне.

– Персики не виноваты в том, что случилось. Напротив, все твое детство должно быть связано с их вкусом…

Но он прервал ее, грубо произнося:

– Хватит, Оливия. Я не хочу говорить об этом, тем более с тобой.

Так было проще. Он ни с кем не хотел об этом говорить. Ей никогда в жизни не понять того, что он испытывает. Ей не понять чувств его матери, которая осталась одна с тремя детьми, живя буквально впроголодь. Ей никогда не понять чувства его самого, маленького мальчика, который лишился отца, поддержки и опоры в жизни. Ей этого не понять!

– Пей уже, – теперь он понизил голос, хотя желание выпить резко возникло у него.

Глотнув виски, Оливия уже понимала, что хватит. Она никогда не пила столько спиртного. Но, посмотрев в глаза мужчины напротив, она решила, что лучше пить и их не видеть.

– Мой вопрос, – он крепко задумался. Эта девушка просто изрыла его душу своими вопросами, как червяк землю. – Расскажи свой самый большой секрет, который ты еще никому не рассказывала.

Она не смотрела на него, вновь прикусив нижнюю губу, думая над ответом. Вот черт, почему он задает такие каверзные вопросы, на которые просто так не ответить? Был ли у нее секрет? Облокотившись на стол, потому что уже не было сил сидеть ровно, она задумалась. Вспоминать детство и то, как она похоронила кошку во дворе дома втайне от родителей, уже не было секретом. Ее скелет случайно обнаружили при постройке беседки. Но было кое-что, что она никому не говорила. То, что странным образом вселилось в нее и никак не хотело убираться. Ее сердце. Оно как будто останавливалось при виде Даниэля. От ненависти или от чего-то еще. Она решила не думать об этом и просто игнорировать его.

– Но как я могу рассказать секрет? Ведь на то он и секрет.

Даниэль облокотился на спинку стула, сложив руки на груди, и кивнул, смотря на виски. Он прекрасно знал, что она не ответит. Оливия схватила стакан и выпила, зажмурив глаза. Она боялась их открыть, потому что все вокруг превращалось в карусель. Крики с бассейна лишь усугубляли опьянение.

– Зачем ты хочешь меня напоить?

Коснувшись пальцами губ, она улыбнулась, понимая, что язык заплетался. Она открыла глаза, смотря на пустой стакан, не веря в то, что выпила уже два таких. Мерзавец, он не сделал ни глотка.

– Сейчас я тебе скажу, – Даниэль все еще сидел, свысока смотря на нее, сложив руки на груди и наслаждаясь реакцией, – у нас рейс завтра в Брюссель. Хотя нет, – он посмотрел на часы у себя на запястье, – уже сегодня.

При этих словах тысяча самолетов пронеслись прямо над ее головой. На секунду она протрезвела, осознавая весь ужас своего состояния. В мыслях она уже видела надпись: «Уволена». Она не сможет появиться в таком состоянии на борту. Даниэль все продумал. Все до мелочей. Пока она переживала за его душевное состояние, он просто шел к своей цели, задавая такие вопросы, на которые у нее не было ответов. Сам не пил. Разве это не было поводом для тревоги? А как же Марк и Нина? Оливия тут же перевела взгляд на бассейн. От них Даниэль тоже хочет избавиться? Он является царем всех мерзавцев. Она ненавидела его сейчас еще больше. Ее сердце не врало. Оно чувствовало беду раньше, чем та наступала.