На девятом месяце мы отправились гулять по крышам Старого города в Иерусалиме. У меня была изжога, болело горло, мне все время казалось, что я рожаю, я не могла встать утром с кровати и часто не вставала. В действительности об этом путешествии я уже ничего не помню.

Но все это было прелюдией. Беременность пройдет, думала я, легкость вернется, путешествовать станет еще лучше, ведь будет еще и ребенок.

И вот уже двухмесячный Лева летит в Нью-Йорк и спит на самолетном столике, а вот ему четыре месяца, и он летит на свадьбу моих друзей в Баку, и продавцы кормят его домашним сыром с прилавка, вот он полугодовалый едет 13 часов на машине в Прибалтику и обратно, и вот он же в восемь месяцев летит на другую свадьбу в Болонью, и все гости смотрят на меня с укором, когда я ставлю коляску со спокойно спящим Левой в кусты, а сама танцую и прыгаю от радости за молодых в бассейн. Вот он десятимесячный летит со мной в командировку в Тбилиси и спит в неотапливаемой гостинице со мной под одеялом в уличном комбинезоне и шапке. Пропустим скучные и комфортные путешествия в Таллин, Стамбул, Хельсинки, Лондон, перейдем сразу к маяку на границе Испании и Франции. Этот маяк находится высоко в скалах, многие друзья советовали поехать туда, потому что с него открывается невероятный вид, уже не помню на что.

А помню я то, что этот маяк, действительно, стоит на вершине скалы, а вокруг него, в радиусе пятидесяти метров во все стороны, обрыв. И никаких заборов. И полуторагодовалый Лева только-только научился бегать, а я держу его за руку все время и боюсь. И глаза мужа: “Конечно, если ты скажешь, мы сразу уедем”, и его слова: “Как же невероятно красиво”.

Много наблюдая за давно родившими подругами и просто знакомыми, я всегда удивлялась и расстраивалась, как трудно некоторые из них стали воспринимать жизнь. Ну и муж так не слишком аккуратно говорил: “Не превращайся в мамашку”. Хорошо, решила я, я буду другой, я буду такой же легкой, как раньше, буду путешествовать, как раньше, только стану еще счастливее, буду бегать, прыгать, танцевать, путешествовать, веселиться, я не буду занудой. Мой муж будет думать: как мне повезло с женой, у других жены ноют, никуда не ходят, сидят целыми днями дома, у них столько забот, а моя – ангел, а не жена, нам так весело и легко, делаем что хотим, как здорово нам вместе жить и рожать детей.

И вот уже и второй ребенок и новые приключения. И многие ставят меня в пример своим женам – вот, посмотри, Катя все время всюду ходит с детьми, путешествует, легко к этому относится. Но каждый раз, когда муж с горящими глазами говорит: а давай съездим в… – у меня замирает сердце.

Шерлок Холмс в исполнении Камбербэтча видел детали, людей, предметы, место преступления уже с титрами – “разведен”, “пил”, “следы пороха”. С появлением детей я тоже стала видеть такие же титры всюду, куда мы приезжаем, – в гостиницах, в ресторанах, в парках: “низко стоят стаканы”, “холодно”, “пепельница в радиусе досягаемости”, “острые углы у стола”, “горшок с землей”, “много конфет в фойе”, “декоративный фонтан с низкими бортиками”, “обрыв”. Неродитель не может себе даже представить, сколько опасностей таит в себе обычный взрослый мир.

И вот мы уже находимся посреди холодной иорданской пустыни, где у меня коченеют ноги, вокруг стоят ледяные палатки, генератор не работает, потому что сегодня не было солнца, Яша загребает в рот горстями ледяной красный песок, Лева радуется эху и кричит во все горло, а бедуины кормят его пловом с рук (как говорила моя мама: “И я не знаю, что они делали этими руками”) и фотографируют. И глаза мужа: “Конечно, если ты скажешь, мы сразу уедем”. И невероятная красота вокруг. Бескрайняя красная пустыня с вековыми скалами, где слышно себя на километры вперед и все такого цвета, что хочется сидеть на горе и бесконечно смотреть вдаль.