Боевая машина с грохотом вышибла массивные ворота и въехала во двор. Главное оружие и одно боковое выстрелило в сторону дома. Пулемёты начали стрелять вокруг. Бревенчатую стену на первом этаже проломило, внутри раздался взрыв.

Окна выбило волной.

– Уничтожьте его! – кричал Фёдор.

За панцирником во двор вбегали штурмующие, но гибли под огнём пулемёта защитников, который развернули внутрь. Панцирник развернулся к пулемёту, целясь из орудия и…

Как всегда, всё смазалось. Я перенёсся к его корме, призывая топор. Карнифекс переломил прозрачные трубки, идущие из двигателя, а я отскочил до того, как меня ошпарило волной пара от игниума. А вот одному из нападающих не повезло.

Он сварился заживо.

Из разбитых трубок повалил огонь. Сейчас взорвётся.

Но взрыв прозвучал с другой стороны. Меня сбило с ног. Я ударился о гусеницы панцирника. В ушах зазвенело, но я слышал громкий свист и треск из двигателя.

Дом Хитровых горел. Правую половину разнесло вдребезги. Это что-то взорвалось внутри.

Я начал подниматься. Надо сваливать скорее, пока не взорвался и панцирник.

Меня перенесло, но равновесие я не удержал и упал. Передо мной какие-то люди с лицами, измазанными чёрной краской. Охрана так делать точно не будет. Это точно они заложили бомбу.

Моё появление их немного озадачило, а я сразу начал рубить.

Карнифекс перерубил первого, а Флаггеллум, удлинившись, сразу троих. Топор будто впал в ярость от того, что его обходят. Им я срезал голову последнего из отряда.

Взорвался панцирник. Взрыв такой мощный, что из корпуса вылетела одна из пушек, прибив кого-то из охраны. Полуразрушенный дом горел, а враги лезли через стены.

Я присмотрелся туда… и перенёсся наверх. Красный клинок меч срезал одно, а топор рассёк второго. Третьего я сбросил пинком.

Но это не всё.

Со стены я перенёсся вниз, разрубая бойца с гранатами. Сразу повернулся наверх, взмахнул мечом, и удлинившееся лезвие, ставшее гибким, обхватило ноги стрелка. Его я стянул вниз и добил топором.

Внизу совсем светло от пожаров. Враги при виде меня отшатывались, но союзники, к счастью, не теряли контроль и продолжали стрелять.

Я зарубил последнего из тех врагов, кого ещё видел.

– Они отходят! – кричал кто-то.

– Перегруппироваться! – это приказывал кто-то из охраны.

Голос Фёдора я не слышал. Я вернулся на стену. Враги бежали. Панцирник во дворе горел, распространяя во все стороны вонь топлива.

Я присмотрелся к лежащему рядом со мной телу. Никакой формы, обычная одежда. Наёмник или переодетый солдат.

– Где хозяин? – спросил я у одного союзного бойца, бежавшего мимо.

Он выпучил на меня глаза от испуга, но показал к дому. Я пошёл туда.

Фёдор лежал на земле, смотря в небо неподвижным взглядом. В груди несколько пулевых ран. Я сел рядом с ним и ладонью закрыл глаза.

– Найди дорогу домой, – сказал я. – Тебе же недалеко.

Союз не удался, но остался его сын, неплохой парень. И дочери… они же были в подвале!

Я побежал туда. Внутри дома всё пылало.

– Надо затушить! – приказал я. – В подвале люди!

Охранники, те, кто не остался на стенах, уже бегали с вёдрами воды. Успеем или нет? Вёдрами такой огонь не затушить.

Может, смогу пробраться через огонь?

– В какой стороне подвал? – я схватил одного из солдат.

Тот икнул и показал на разрушенную часть дома. Они были там, где взорвалось. Воронка глубокая. Дерьмо, всё насмарку.

Я отошёл. Бой пока не возобновлялся. Надо найти сына хозяина, чтобы командовал обороной, если те вернутся. Если сможет, конечно.

Степан сидел в стороне, недалеко от собачьей будки, закрыв лицо руками. Возле будки натекла кровь.