Из Машиных глаз опять полились слезы.

- Ты не сделаешь этого, она же ребенок, ты не сделаешь… - зашептала она глядя на себя в зеркало. - Она ведь не только моя дочь, но и…

…твоя….

Маша не договорила, словно что-то удерживало ее от последнего слова.

«Я тоже ребенок, но тебе плевать на меня, тогда почему я должна думать о других?» - опять появилась надпись на зеркале.

- Какой же ты ребенок? – с удивлением спросила Маша, силясь понять, о чем это говорит ее личность.

«Если не ребенок, тогда кто я?»

- Никто… - вырвалось у Маши, и она вновь закрыла рот правой рукой, понимая, что сглупила.

И сразу же ощутила отголосок чужой обиды и гнева внутри себя. И на этот раз, абсолютно все ее тело онемело, и Маша даже моргнуть не смогла, а из ее рта начали вылетать злые фразы с шипящими нотками:

- Вот именно! Раз я для тебя никто, то и ты, и твоя дочь тоже для меня «НИКТО»! И если ты не расколдуешь Влада, не найдешь Аленький цветочек, то я уничтожу того кто тебе дорог! И только попробуй рассказать кому-нибудь о моем существовании, я все равно тебе не дам этого сделать. Влад не должен ничего знать!

И Маша ощутила, как она исчезла. Мгновенно все ее тело охватило холодом, а затем жаром. Она упала в горячую бурлящую ванную и чуть не захлебнулась от воды, попавшей ей в нос и в рот.

Какое-то время Маша пыталась осмыслить то, что сейчас произошло. Она сидела, уставившись в одну точку перед собой. В голове роилось тысяча и одна мысль. Она попала в замкнутый круг. С одной стороны Влад, с другой - ее вторая личность, которая грозится убить Леночку. Выхода не было. Ей придется остаться с Владом, ей придется искать чертов цветок, которого не существует. У нее есть месяц. Вот только Маша понятия не имела, останется ли от нее хоть что-то через этот месяц… Маленькая дрянь разрушила всю ее жизнь. Все то, что она построила  за эти годы… Она почти разрушила ее саму.

Маша опять повернулась к своему отражению и практически прорычала:

- Я ненавижу тебя!

В ответ ее рука взметнулась к зеркалу и написала:

«Это я ненавижу тебя!»

Через три часа Влад шел к комнате, в которой находилась Маша, и был немного возбужден. Да нет, не то слово, КАК возбужден. Да только не в сексуальном плане, а совсем ином. Он нервничал. Сильно нервничал. Так, словно идет заключать самую сложную сделку в своей жизни.

Да, он знал, как уговорить ее, он знал, какие аргументы послужат для ее положительного ответа, если Маша вздумает ему отказать. Но почему-то в самый последний момент, у него внутри, словно преграда какая-то выстроилась. Он не хотел ей говорить то, что собирался. Он не хотел идти на крайние меры. Особенно, когда вспоминал ее лежащей там, в комнате на кровати. Она была настолько маленькой, беззащитной и уязвимой, что все его инстинкты взбунтовались. Он с трудом совладал с желанием обнять ее и прижать к своей груди, зарыться носом в ее волосы, чтобы успокоить, чтобы убрать страх из ее глаз.

Впервые он ощутил это странное чувство – инстинкт защитника.

Влад мысленно усмехнулся. Вот только защищать ему ее нужно было от себя самого.

А эти ее выпады. Она была похожа на воинственного рыжего котенка. У которого и коготки еще мягкие, а он все равно пытается сражаться.

Влад чувствовал столько противоречивых эмоций по отношению к этой женщине, что сам уже запутался, чего хочет.

 Как бы он не убеждал Машу в том, что это она во всем виновата, как бы он не вел себя с ней грубо и надменно, однако маленький червячок сомнений грыз его изнутри. Возможно, не стоило вести себя так? Возможно, вообще изначально не нужно было даже привозить ее к себе в дом. И не было бы всего того, что случилось.