Рыкнув, герцог перехватывает инициативу, усаживая меня к себе на колени и стискивая в объятиях. Даниэль сминает мои губы так настойчиво, будто в последний раз. Словно путник в пустыне, наконец, добравшись до живительной влаги. И тут же нехотя отстраняется, не давая возможности утонуть обоим в животной страсти, которая разгорается между нами, как лесной пожар в засуху.

Да почему?! Может быть, если мы проведем-таки брачную ночь, то проклятие спадет?! А если ничего не изменится, то я хотя бы надеюсь получить удовольствие от процесса. Или он во всем такой обломайзер?

Ведь сам герцог явно хочет того же. По его затуманенному взгляду, глубокому дыханию, по тому, как он теряет контроль над собой…

И это уже неслабо раздражает! Ведь он-то ничего не помнит, в отличие от меня! Каждый его взгляд, которым он награждает меня, когда думает, что я не замечаю – говорит о том, что у него есть чувства к девушке, на которой мужчина женился. И это не только открытая ненависть и сарказм, коим муженек постоянно дарит мне.

Даниэль ведется на мои провокации и срывается, лишь когда это происходит случайно. Когда я плюю на все и иду ва-банк. В такие моменты он будто бы по-новому смотрит на меня и хочет довериться. Только каждый раз, когда мне кажется, что подобрала нужный ключик к герцогу, как он оказывается еще на десять шагов дальше…

– Странный способ убийства, – хмыкает гаденыш, а я снова пихаю его кулаком в грудь. – Что ты здесь делала? – без тени былого веселья спрашивает муженек, удерживая меня.

Чувствую, как напрягается его тело, словно бы от этого зависит дальнейшая судьба. Только чья именно?

И что мне ему ответить? Кажется, я в тупике. В очередной раз.

– Уронила картину, – уныло признаюсь.

Ну а что, ложь он все равно поймет. У него какой-то свой встроенный детектор. Но если сейчас я все испорчу и оттолкну, то вряд ли смогу докопаться до истины. А так близко к Даниэлю мне ещё не удавалось подобраться.

Бровь мужчины удивленно ползет вверх, взгляд устремляется к месту погрома, а затем возвращается ко мне.

– Я заметила, что она криво висела… – поясняю, опять-таки, только правду; и поджимаю губы, думая о том, как бы обойти ненужные коварные углы. – И не удержала, – опускаю взор на свои пальцы, сжимающие платье.

– Кого же ждала, если не меня? – звучит очередной вопрос с подвохом.

– Разве ты поверишь, если скажу? – грустно отвечаю вопросом на вопрос, заглядывая прямо в глаза.

– Не знаю. Но ты попробуй, – звучит спокойный ответ. – Быть может, я смогу понять причину твоих странных сегодняшних поступков.

– Да я пробовала! – восклицаю, блуждая взглядом по лицу, чтобы уловить хоть одну эмоцию. – Только ты этого не помнишь! Забудешь этот день, как и многие предыдущие такие же дни. И завтра этот портрет будет целым, и висеть также криво, а ты будешь смотреть и думать обо мне точно также, как и с утра. И даже этого разговора не вспомнишь, – тараторю, нервно улыбаясь и облизывая внезапно пересохшие губы. Совсем скоро он оттолкнет меня и примет за сумасшедшую. Пальцы герцога едва заметно сжимаются на моей талии, притягивая к себе. – Не вспомнишь, как я дразнила тебя сегодня, только чтобы хоть как-то обратить на себя твое внимание. Как и не будешь знать того, что ты мне нравишься, хоть я даже и не твоя жена, герцог Даниэль. И я не могу ничего изменить без твоей помощи. Как и не могу сказать, кого именно ждала, потому что не знаю ни имени, ни внешности. Но ты все равно не поверишь, – угасающим голосом заканчиваю и отворачиваюсь.

На глаза наворачиваются слезы, но держусь. Сегодня, пожалуй, самый худший день, ведь он оказывается настолько непредсказуемым, что дает мне несуществующую надежду и… тут же ее отнимает.