Потому что других книжек тогда почему-то не было. А папа тоже вдруг уехал. Сразу уехал. Близнецы помнили, как он обнял их, прижал к себе и сказал только два слова “Слушайтесь Калишу”. От папы пахло горечью и пеплом. И глаза у него полыхали яркой синевой.

Калиша была очень бледная и грустная. А когда смотрела на них, то в глазах у нее стояли слезы.

Ну вот зачем им какая-то нянька, когда у них есть Калиша?

– А что такое “ с ума схожу”? – спросил вдруг Колин. Нет, он понимал, что это что-то нехорошее. А что такое ум, он знал. Он вообще был очень умный мальчик. Ум живет в голове и делает всякие разные мысли. И ум много чего умеет. Особенно у магов.

 Кати посмотрела на брата свысока:

– Это когда в голове нет совсем никаких мыслей, вот. – Сначала их становится очень много, а потом все уходят.

– Человек остается без ума. Маленький ты еще Колин.

 Лин был терпеливый мальчик. Но сегодня его терпению пришел конец. Сколько можно его называть маленьким, и вообще…

Он нахмурился и сильно толкнул сестру в плечо.

Кати взвизгнула и схватила братца за волосы.

Из глаз мальчика покатились слезы. Нет, он вовсе не плакса. Но было больно и обидно.

– Вот тебе! – крикнул он и ухватил Кати за юбку. Широкий волан кружевной юбочки с треском оборвался.

 Девочка не удержалась на ножках и свалилась на пол. Колин за ней, все еще держа в руках волан.

– Ты-ы… Моя юбочка! – скривилась Кати и схватила брата за ухо.

Через мгновение близнецы самозабвенно мутузили друг друга.

А еще через мгновение взвилось яркое пламя. Детей отбросило друг от друга. Откуда-то сверху полилась вода.

Резко запахло горелым и дверь в детскую тотчас распахнулась.

– Вот они, ваши воспитанники, леди, – тяжело вздохнула домоправительница Калиша и сурово посмотрела на растрепанных, зареванных и испуганных близнецов.

А я…

Я сделала ма-аленький шаг назад. Точнее, попыталась. Потому что Калиша была дама габаритов не менее значительных, чем у леди Маральи.

Она мгновенно, несмотря на эти габариты, протиснулась мимо меня и встала сзади каменной стеной.

Видно, опыт. Горький опыт научил домоправительницу как нужно обходиться с новоприбывшей няней.

 Я посмотрела на близнецов и почувствовала, что бледнею. Защитный артефакт в виде красивого ожерелья на моей шее ощутимо потеплел. Значит, все-таки был выплеск магии.

Впрочем, это было видно и без всякого артефакта.

Дети понуро, не глядя друг на друга, сидели на местами обгоревшем ковре.

Волосы девочки, длинные и непослушные, были опалены на концах. У мальчика на руках были видны следы от ожога. Пусть не сильного, но следы были.

Мальчишка держал в руках обгорелую, бывшую когда-то белой, тряпку.

 Что у них тут вообще случилось?! Дрались они, что ли…

А ведь очень на то похоже. Я сразу вспомнила себя и свой первый год в пансионе. Тоже ведь дралась. И даже поставила одной девочке синяк под глаз. А она мне под другой. Конечно, леди Маралья нас обоих наказала. Мы были лишены ужина и должны были утром раньше всех встать и накрывать стол к завтраку. Правда, синяки наши старшая лично старательно залечила.

Магичка она была никакая, но на синяки ее магии хватало.

А девочкой той была Леника, которая стала моей самой лучшей подругой.

Эх, это были одни из самых лучших наших воспоминаний потом.

– Не буду мешать знакомству, – быстро проговорила Калиша и могучим движением плеча почти втолкнула меня в дверь. И поскорее ее закрыла.

– Здравствуйте, дети! – бодро сказала я и широко улыбнулась. Улыбаться не хотелось совсем. Хотелось плакать. Ну вот и что мне с ними делать? Выходит, за то время, как сбежала предыдущая нянька, магия у детей пошла вразнос.