— Я же объяснила, как портрет там оказался и кстати Наиль Ахметович это подтвердил. Или выжженные волосы думать мешают?

— Тебе твой жир мешает. Запомни, не стой у меня на пути.

— Да, Господи, флаг в руки. Если тебе по душе быть одной из жен в его гареме.

— Каком еще гареме.

— Ну ты разве не видела его социальные сети. Он же кобель. Думаешь, после свадьбы изменится?

— Ой, да все мужики кобели. Главное, чтобы на моей карте всегда были деньги, а с кем он там спит, меня не интересует.

— Вершинина, — слышим голос и вздрагиваем. Наиль из-за угла выходит и опирается на стену. – А давай я тебе дам адресок одного борделя. Тебя там работой всегда обеспечат.

— Вы… То есть я… Я пойду, — пронзает она меня взглядом, а я делаю удивленное лицо. Вот я тут причем?

— Эх, а ведь она даже про сына ничего не сказала.

— Какого сына? — не понимает Наиль. – Мы с ней не спали.

И почему от этой новости дурацкие мурашки по спине и бабочки в животе. И от его взгляда горячо становится.

— Да я про сказку. По царя Салтана. Одна пир накрыла, другая полотна ткала, третья сына собиралась родить. А царь как раз подслушивал.

— А ты бы что для царя сделала?

— Дала бы играть ему в компьютерные игры…

Он хватается за сердце.

— Идеально.

Мы смеемся, а потом он вдруг серьезным становится.

— Из-за меня прогуливала?

— А тебе заняться нечем, как только караулить меня.

— Трубку ты не берешь, а мне нравится слышать твой голос, — он говорит это, подходит ближе, и кажется сейчас вот – вот поцелует. А мне настолько приятно его доля внимания, что я бы даже не воспротивилась. Но стоит кому – то пройти мимо, как Наиль делает шаг назад. Стесняется? Боится, что кто – то увидит? Тогда зачем таскается?

— А мне твой нет. Вот общаться в сети можно.

Это ладно пара еще, а если бы перемена? Вообще бы не подошел?

— Врунья, — снова шаг вперед и снова назад. – Кристин, я разве не дал понять, что ты мне нравишься?

Одной фразой он снова разрушил стены, которые я строила вокруг себя. Так и хочется надуть губы и спросить. «Правда?»

— Ну…

— Что «ну»? – тянет он меня в угол, где дверь бухгалтерии, которая сейчас закрыта. – Общаться с тобой конечно приятно, но я бы хотел перевести наши отношения на более высокий уровень.

Он касается пальцем моего соска, закрыв меня всем телом. От света. От других людей. А я ничего поделать с собой не могу. Я нравлюсь ему. Нравлюсь.

— Мне кажется, ты перепутал высокий и низкий, — шепчу хрипло, давая не только груди коснуться, но и по шее себя погладить.

— Может быть, зайка, но сейчас я готов на все, только чтобы сделать вот так, — он касается моих губ своими. Легко, почти невесомо. Все тело пронзает колючим импульсом. В груди гулко сердце стучит, рвет грудную клетку. А коленки становятся почти ватными, от чего я по стенке вниз стекаю. И только его рука, уже сдавливающая плоть не дает мне упасть, только распаляет, только вызывает агонию во всем теле. Я уже сама вцепляюсь в эти твердые плечи, ноготками сжимаю, а он глухо рычит мне в рот. И его нежный поцелуй, мой первый поцелуй, вдруг другим становится. Жадным, настойчивым, не дающим мне даже глотнуть воздуха. Да и не нужен он мне. Я ведь уже давно поняла, что вот он мой воздух. Наиль.

Его вторая рука уже сдавливает мне талию, или что там должно быть.

— Скажешь мне свой адрес, зайка. Я приеду, — шепчет он мне на ухо, а у меня мозги уже сладкая вата. Я киваю, я трусь об него совершенно бесстыдно, а моя грудь теперь зависима от его пальцев, которыми он так офигительно ее ласкает.

— И теперь фоточки мне свои интимные будешь слать?