— Ничего понимать не нужно! — пытаюсь оттолкнуть наглеца в сторону. — Гадость-то какая! — с омерзением представляю, о чём вообще могла идти речь.

— У вас кровь, — полицейский указывает рукой на мои губы. Заливаясь румянцем, лезу в сумочку в поиске салфеток, но, как назло Марат опережает меня. Достаёт маленькую пачку из кармана кожаной куртки. — Молодые люди, предоставьте мне паспорта для выяснения вашей личности.

— Хочешь в участок? — шепчет Марат заговорщицки. — Я сам могу сейчас на тебя накатать заявление, предоставив улики, — машет перед моим носом окровавленной ладонью. — Ну, дорогая, не утерпела?!.. Затащила меня в кусты, чего ж теперь из себя скромницу изображать! — срывается на хохот, повышая голос на максимум. Стыдоба! Бросаю неловкий взгляд на полицейского, протягивая свой паспорт.

— Любимая Анжелика… Ильинична, — листает странички паспорта, останавливаясь на прописке. — Хорошо. Молодой человек, теперь ваш, — возвращает мне мой паспорт, чтобы проверить уже Марата. — Рахманов Марат Айдарович… Кажется, я знаю вас. Боксёр?.. — сущий дьявол расплывается в улыбке, довольно кивая. — Мой сын ходит в детскую секцию у вас и мечтает, чтобы вы его тренировали.

— Не приведи Господь, — шиплю тихо-тихо.

— Слышите, лейтенант, моей рыжей бестии невтерпеж. Шипит, кусается, так и просится на прилюдную порку, — запрокинув голову, смеется так, что кажется ему на весь мир плевать, кроме себя.

— Коль, ты чего делаешь? С молодежью решил поболтать? — около нашей троицы материализуется высокая фигура ещё одного полицейского. — У нас вызов. Грабёж. В пяти минутах от нас. Если ничего серьёзного – отпускай. И, молодёжь, ведите себя потише, — предостерегающе поднимает указательный палец вверх.

— Слышишь, рыжик, всё-таки придётся достать из твоей сумочки кляп.

Закрыв лицо ладонями, желаю провалиться сквозь землю. Наверное, про таких людей говорят «язык без костей». Всё-таки дам Сонечке некоторые сведения, чтобы провела психоанализ этого типа. Может тут кроется заболевание, а я его рассматриваю с другой точки, относящийся к здоровым людям, что «дружат с головой».

— Лучше оставьте свои игры до дома. В такое время ещё мамочки с детьми могут в парке гулять.

— Мы больше так не будем, — под удаляющиеся шаги полицейских молюсь всем богам, чтобы этот наглец сгинул в преисподню, где его самое место. Жаль, этого не происходит.

— Не загипнотизируешь, ведьма, — наклоняется он, расставляя руки по обе стороны от меня. — Какие еще фокусы мне покажешь? — вдавливает лбом в мою переносицу. — Что-то скучно становится.

— Думается мне, что тебя от самого себя несёт, — такой жаргон я слышала от парней, когда те переговариваются между собой. Может с ним общаться надо на его языке? Может отстанет от меня по-хорошему?

— Покажи язычок, — надавливает на край уголка моих губ большим пальцем. — Не раздвоенный, — хмыкает, привалившись к стволу дерева боком.

Я потрясённо смотрю на парня, сглатывая вязкую слюну. Что это было? Почему он полез в мой рот? Он точно болен!

— Кто тебе позволил ко мне прикасаться?! Кто ты такой?! — срываюсь вновь на крик. — Никогда не прикасайся ко мне без моего разрешения! Никогда, слышишь! — похоже, это был мой максимум на сегодня. Больше нет сил сопротивляться или куда-то бежать. Из сосуда выкачана вся энергия. Отбиться не смогу. — Выполни просьбу Кирилла. Отвези меня домой, — вспомнив о зажатой в пальцах пачке влажных салфеток, принимаюсь вытирать рот.

— Я, Марат Рахманов, рыжик, — он отталкивается от дерева, задевая меня плечом. — Ножками дойдёшь? Или от истерики рухнешь без сознания? Если второй вариант: я проведу детальный осмотр каждого сантиметра твоего тела.