– Разве можно заменить друга? – вздохнул он, продолжая присматриваться к моему лицу.

– Дружба гладио и мастера… О том же говорил мастер-защитник Бруно Аденауэр.

– Да ну? – суровое лицо мужчины ожесточилось. – Бруно… – и дёрнул головой, словно заставляя себя замолчать.

– Он вам не нравится? Он плохой? – уточнила я встревоженно, надеясь на подробности.

– Скажем так, он не лучший для тебя мастер.

– А кто лучший? Вы?

– Возможно, – на его щеках заходили желваки, взгляд синих глаз сделался препарирующим.

– Паулюс назвал вас убийцей. Как мне к этому относиться?

Раздался приглушённый хруст костяшек пальцев. Конрад сжал под столом ладони в кулаки. Его взгляд наполнился злобой.

– Относиться как ко лжи. Принцесса мне доверяла, допускала в королевское крыло, враг воспользовался нашей предстоящей встречей. Потому она оказалась одна и без охраны, ждала меня. А я считал, что она отменила встречу, – сапфировый взгляд Конрада потускнел. И пусть я специально подняла эту тему, чтобы вызвать его на эмоции, но ощущала боль в груди. – Я в этот момент находился на входе во дворец.

– Значит, это неправда и вы не желали принцессе зла?

– Я глубоко уважал Джианну и… – он опустил голову и гулко сглотнул. – Скорблю по ней. Она могла изменить Традан. Идеалистка, совершенно не похожая на короля. Потому её и убрали.

Он говорил обо мне с восторженностью и сожалением, казался искренним, что пробуждало множество сомнений. А их и так немало во мне.

– Кто? Те, кто не желал изменений? – я подалась к нему, изображая любопытство.

Сомневалась, что Конрад выдаст мне список имён с кодами от домов, но жизнь умела удивлять. Я вот недавно умерла, но вдруг воскресла.

– Расследование ведётся. И это не та тема, которую следует поднимать гладио, – голос Конрада стал жёстче. – Не могу понять, Джейна, ты изображаешь наивность или действительно временами глупеешь?

– Я родилась месяц назад, – напомнила ему, подавляя возмущение.

Раньше бы никогда не позволила оскорблять меня в лицо. В последнее время даже отец предпочитал мне улыбаться. Но гордость – вредная черта для любого, не только для гладио, надо уметь её смирять ради выживания.

– А кажется, прошло больше времени. Как ты спровоцировала Паулюса?

– Я спровоцировала? Лишь попросила помочь мне с составлением характеристики всех претендентов на меня и написать про себя эссе. Так нельзя?

На губах опустошителя появилась усмешка, больше похожая на оскал.

– Думаю, мне стоит бояться за мастеров, а не за тебя, но всё-таки возьми вот это, – он открыл ящик стола и вытянул из него простые на вид часы. – Нижняя кнопка – сигнал тревоги для меня. Если почувствуешь опасность, если тебя зажмут, попытаются заставить что-то выпить, съесть, вызывай меня. Пока я ответственный за безопасность вашей партии и почти постоянно нахожусь в академии.

– И ночью?

– А по ночам тебе лучше находиться в своей комнате, – на этот раз его смешок будто был искренним.

– Мне нравится читать на чердаке.

– Плохая идея. Лучше не оставаться одной в закрытых местах, где тебя могут застать врасплох.

– Почему?

– Ты гладио редкого класса. Чтобы установить с тобой связь, мужчине нужно отсутствие чести и две минуты твоей беспомощности.

По телу скользнул холодок. Я это всё понимала, но представшая вчера в комнате Марии сцена вновь ярко вспыхнула перед глазами, вызывая страх и омерзение в душе. Не только гладио беззащитны перед желаниями подлых людей.

– Всё происходит так быстро? – мой голос зашелестел, словно пергамент, горло сдавило спазмом из-за воспоминаний. – Нам говорили, что это приятно.