Но, судя по тому, что я слышала о ней от няни, это как раз она и была. Она не гнушалась мужской одежды и прекрасно обходилась без мужчин. Они с тетей Клэр были столь непохожи друг на друга, что я вполне понимала удивление Этьена.

– Неужели ты решилась к ней съездить? – ахнула Бланш, когда я рассказала ей о поездке. – Но стоило ли делать это, Сандра?

Я удивилась:

– Почему нет? По крайней мере, я убедилась, что у нее всё в порядке. Если хочешь, в следующий раз я могу взять тебя с собой.

Но трусишка Бланш только покачала головой:

– Ох, нет! И давай не будем рассказывать об этом папеньке и тете Клэр – боюсь, они этого не поймут.

Конечно, такие прогулки по городу без надлежащих церемоний и достойной охраны вызывали недовольство среди приближенных к его величеству чиновников – и первый министр, и министр финансов, и военный министр неоднократно просили Этьена быть осторожнее. Но он продолжал изучить город и страну так, как считал нужным. И дозволял это делать и мне.

Хотя мадам Жомини тоже часто пеняла мне на такое поведение, неподобающее королеве, и я даже обещала ей над ним подумать.

Но стоило мне только вспомнить, как много важных дел мы находили во время вроде бы самых обычных поездок по городу, и я понимала, что не готова от этого отказаться. Так, в бедном пригороде Лимы, где проживали ремесленники, мы увидели разрушенную водонапорную башню, на ремонт которой у местного населения просто не было средств, и жители квартала вынуждены были носить воду издалека или набирать застоявшуюся воду в ближайшем пруду. Из-за отсутствия нормальной питьевой воды в квартале начались болезни. Едва вернувшись во дворец, Этьен распорядился отремонтировать башню за счет королевской казны, и вопрос был решен за несколько дней.

А в небольшом городке Рулане мы случайно услышали, что некий месье Поршаль выйдя в отставку с чиновничьей службы, взялся учить местных детей грамоте – уроки его пользовались большой популярностью, хотя и проходили под открытым небом даже в холодную погоду. Желающих научиться читать и писать было так много, что месье Поршалю приходилось работать в две смены – при этом он не получал никакого жалованья. Эта история так поразила его величество, что он намекнул местному градоначальнику поддержать столь полезное начинание, что и было сделано незамедлительно – в местной ратуше под школьный класс выделили большой и светлый кабинет, а месье Поршалю назначили ежемесячное пособие.

Подобные дела мне казались куда более важными, чем то, чем я занималась во дворце. Досужие разговоры с фрейлинами, приёмы, на которых говорилось то, что полагалось, а не то, что хотелось сказать, занимали много времени, но приносили мало пользы.

И я всё-таки поехала в Дижонское предместье снова – Этьен тогда отправился на охоту куда-то в горы, и я решила прогуляться по городу в одиночестве. Точнее, не совсем в одиночестве, а в сопровождении своей камеристки Джанет и того самого молчаливого светловолосого офицера, что тенью маячил на расстоянии нескольких шагов от нас. Может быть, страж был и не один, но остальных я не знала в лицо.

В небольшой, окруженный розами домик тети Леони, как и в прошлый раз, то и дело заходил народ – судя по всему, старшая сестра папеньки продолжала заниматься знахарством, и ее услуги были весьма популярны. По крайней мере, еще за несколько кварталов до этого места я услышала разговор двух женщин, одна из которых настоятельно рекомендовала другой обратиться за нужным снадобьем к Лео с улицы Ткачей.

На этот раз я решилась с Леони заговорить. Нет, я всё еще не была уверена, что смогу назвать ей себя, но почему бы мне не спросить у нее, например, какого-нибудь травяного отвара от головной боли?