Тот снял фуражку, пригладил волосы и с интересом взглянул на ребенка на руках у Ольги.

— В доме были только женщина и ребенок?

— Д-да, только мы с Артемкой, — заикнувшись, повторила показания, которые уже несколько раз повторяла до него, она и села на отодвинутый Соколовским стул. — Мама развлекалась в гостиной у камина. Украшения она надевала на себя, а потом разложила их на журнальном столике. Я увела ребенка обедать, и больше в гостиную я не заходила.

— А у ребенка вы не спрашивали? Может, он взял драгоценности? Дети любят поиграть, особенно в таком возрасте.

— Конечно, спрашивали! И Андрей, и я, и Лидия Денисовна… — Ольга опечаленно покачала головой. — Мы точно не брали. Нам и в голову бы не пришло взять чужие украшения! А то, что у меня сестра замуж выходит, это ничего не значит!

Макаров вдруг подметил, что ей идет печаль. В печальном образе она была по-особенному красива. Будто светилась. Как-то странно свело у него под ребрами при этой мысли. И что он, в самом деле? Запал на нее, как пацан какой-то, глаз отвести не может! А за ее спиной, между прочем, муж стоит. Пусть и гражданский, но все же муж.

Андрей Соколовский с участием положил свои руки ей на плечи и поцеловал в макушку.

— Оленька, ты только не волнуйся. Найдутся они. Да если даже и не найдутся, Бог с ними! Кому это старье нужно?

— У самой потерпевшей в комнате драгоценности искали? — чувствуя, что ему неприятен его жест, холодно уточнил Макаров.

— Да, искали. Все перетряхнули, но семейные драгоценности, как в воду канули! — досадливо ответил Соколовский.

Макаров посмотрел на затихшего у Ольги на руках ребенка, и вдруг вспомнил, как его сын Матвей в четыре годика спрятал ключи от дома в машинку на радиоуправлении и убеждал всех, что он их не брал. А потом выяснилось, что взяла ключи машинка.

— Так, а у ребенка любимые игрушки есть? — потирая подбородок, обратился к Ольге Макаров.

— Есть… медведь.

— Он такой старый, его выбросить пора! — будто извиняясь, заговорил за ее спиной Соколовский. — Я не думаю, что его стоит показывать…

— Все же, покажите.

Кто-то из сотрудников полиции заглянул в столовую и позвал хозяина дома.

— Давайте пройдем в детскую? — дружелюбно предложила Макарову Ольга.

— Я вас сейчас догоню, — махнул рукой Андрей, и быстро вышел из столовой.

Ольга повела Макарова наверх, в детскую комнату.

Усадила напуганного малыша на кроватку и огляделась по сторонам в поисках медведя.

— Не пойму, всегда на видном месте сидел медведь, а сейчас нет его, — развела руками она.

Макаров присел перед малышом на корточки и улыбнулся.

— Привет, Артемка. Я дядя Олег, меня вызвали сюда, чтобы найти бабушкины украшения. Ты не мог бы мне помочь?

Артемка отрицательно замотал взъерошенной головкой.

— Может, ты где-то видел украшения?

— Я не блал…

— А Мишка твой где?

— Бабушка у мамы платье заблала, — хмуро взглянул на Макарова мальчик. — Миша маму защищал!

Ольга дернула дверцы шкафа, и оттуда вывалился огромный облезлый медведь.

Сорвавшись с кроватки, малыш со всех ног бросился к игрушке.

— Не дам Мишу выкинуть! — схватив его за шею, отчаянно прокричал он, и маленькие губки затряслись, готовые сорваться в плач.

— Да кто ж его выбрасывать-то собирается, малыш? — всхлипнула Ольга. Видимо, и ее нервная система не выдержала напряжения.

- Папа! Папа его выблосить хочет!

Макарову стало ее жаль. Почему-то Ольгу ему вопреки здравому смыслу захотелось прижать к своей крепкой груди и погладить по длинным темным волосам.

Но в дверях, будто чувствуя его мысли, показался Андрей Соколовский. Как коршун добычу, укрыл Ольгу в своих властных объятиях и нежно поцеловал в лоб.